– Стреляй! – кричу Еве. – Стреляй в эту суку… – И в это же время хочу ударить хищника железной подковой берца.
Ева вскинула свой ТТ и стала водить им в проеме окна, подгадывая момент, чтобы случайно не прострелить мне мое драгоценное ухо.
– Смотри не отстрели мне чего…
Злой кровожадный песик уже превратил мою штанину в лохмотья, жадно рычал и пускал белые пузыри из своей пасти, стараясь откусить кусочек свежего мяса.
Над головой раздались глухие хлопки пистолета, оловянные гильзы зазвенели по бетону. Тут же за окном кто-то яростно взвыл, но ногу мою не отпустили, а только еще сильнее стали рвать с каким-то особым остервенением и дергать меня на себя.
– Самца на подходе ранила! – выкрикнула Ева. – Суку боюсь…, твоя нога мешает.
Я из последних сил дернул ногой, вырываясь из смертельной хватки пса. Раздался характерный треск рвущейся материи и я, поджимая ногу под себя, недолго думая перевалил свое тело в оконный проем. Жив, слава богу! Следом за мной в разбитое окно заглянула морда той самой суки с безумными глазами, в страшном оскале, перекошенная злобой и с белой, брызжущей пеной вокруг черной пасти.
Раздался повторный хлопок, и выпущенная Евой из ее ТТ пуля прошла навылет, угодив в глотку зубастой пасти, разрывая на затылке алой розой ее мышечные ткани и крепкие кости черепа. За стеной загремело. Только одинокий жалобный вой удаляющего раненого друга напоминал нам об этом недавнем недоразумении.
– Один, один! – Ева убрала свой пистолет, как это могут делать только женщины, пряча его во внутренние складки теплого бушлата, разворачиваясь ко мне лицом, смахивая с глаз белобрысую челку.
– Сочтемся… – прокашлялся я, осматривая свои разодранные вконец брюки.
– Даже месяца не проносил…
– Тебе бы и вторую ногу следовало высунуть, смотришь, и шорты бы получились. – Ева усмехнулась и осторожно выглянула на улицу. – Вроде тихо пока…
Вот же язва! Главное, подбила меня на эту авантюру, и я же в этом еще виноват остался. По самое колено брючина была оторвана. Авантюристка!
– Нам до нашей берлоги еще километров пять добираться. И как теперь быть? – показываю это безобразия Еве.
– Ой! – она отмахнулась. – Да кто тебя видит? – Она улыбнулась, присела поближе и стала осматривать мое непотребство.
– Да вроде не пострадал…, ну кроме штанов, – она хитро сморщила свой носик, – и не забудь: ужин сегодня с тебя!
– Тушенкой обойдешься…
– Эх! Что бы ты без меня делал?
– Сидел бы у себя в берлоге и пил горькую, слушая Вагнера.
