А потом случилось то, что должно было случиться. Врач, наблюдавший Женю, сказал, что тому осталось не больше месяца. Потянулись тягучие дни ожидания. Женя уже ничего не говорил, только пил воду маленькими короткими глотками. К сожалению, сердце моё пошаливало, и я не могла тогда постоянно быть рядом с Женей, а приходила на день-два в неделю. В один из таких дней я забрала ключ у молодой соцработницы, когда та заявилась после недельного отсутствия. А потом я на несколько дней слегла у себя дома.
Подняться меня заставил звонок Кислициной. Женя ушёл от нас. Случилось это в середине недели. Я обзвонила всех наших старых друзей-товарищей по институту. Их пришло шесть человек. И мы сделали всё, что полагается в таких случаях.
Похороны были назначены на субботу, и всю пятницу я провела рядом с гробом Жени. А ночью я пошла к машине. Я хотела ещё раз посмотреть на тот Мир. Хотела, чтоб этот запуск окончательно добил меня, хотела быстрее воссоединиться с дорогими мне людьми. Но я не смогла повернуть ключ! Не хватило духу, да и сердце сдавило как тисками. Я даже толком не закрыла машину и кое-как поднялась в квартиру Жени. Я приняла лекарство, но отпустило меня только под утро, и лишь тогда я вернулась к машине, чтобы закрыть её.
А когда мы приехали с кладбища, то я обнаружила пропажу Жениного ключа от машины и ковра со стены. Да Бог с ним, с ковром! Но ключ! Конечно, у меня всё это время хранился второй экземпляр ключа и радиодеталь необходимая для запуска. Но ни при каких обстоятельствах ключ от машины не должен был попасть в чужие руки!
Естественно, я сразу подумала на соседку, но устраивать скандал в такой день, на поминках, я не могла. Я позвонила Кислициной на следующий день и потребовала вернуть оба ключа: от квартиры и от машины. Та в грубой форме ответила, что ключа от машины у неё нет, а на квартирный ключ у неё не меньше прав, чем у меня. Она даже заявила, что тоже была не чужим человеком для Евгения Петровича. Возмущению моему не было предела! Меня просто обескураживало то, как легко Кислицина стала распоряжаться не своим имуществом. Мы поговорили с ней на повышенных тонах, так ни до чего и не договорившись. Я не поверила ни единому её слову! Потом я набирала её ещё несколько раз, но слышала в ответ одно и то же. Эту базарную торговку голыми руками было не взять, но забрать у неё ключ от машины нужно было любой ценой!
А через несколько дней Кислицина позвонила мне сама, да ещё и с предложением. Она сказала, что Рафик, хозяин её овощной будки, хочет купить Женину машину! Якобы у него такие связи в автоинспекции, что всё оформят даже без владельца. Кислицина сказала, что он готов дать за этот хлам тридцать тысяч, и если я не против, то мы можем эти деньги поделить поровну. Вы не представляете, каких трудов мне стоило сдержать себя в руках! Я ответила, что приду к ней на девятый день по Жене, мы помянем его и всё обсудим.
