- Однажды, ранним вечером, мы сидели в моей комнате. Эта дата, пятнадцатое сафара[2], навсегда выжжена в моей памяти. Ахмед, как ни странно, на этот раз сумел избавиться от своих дурных предчувствий. Он очень хорошо поторговал в тот день и неплохо набил себе карман.
- Внезапно, в совместном порыве, мы взглянули на меч. Он мелко дрожал, и свет ламп прыгал и танцевал на его отполированной поверхности. Через мгновение, сбросив прочее оружие на пол, он скакнул с подставки остриём вперёд. Со свистом он метнулся к Ахмеду. У него не было времени увернуться. Клинок целиком вошёл в его грудь, и он вскинул руки с диким криком. Я увидел его лицо, когда, падая, он повернулся; это была застывшая маска смятения, ужаса и изумления.
- Оставив его там, с мечом в теле, шесть дюймов лезвия которого торчали из спины, свидетельствуя о силе, с которой он был вонзён, я выскочил на улицу. Половину ночи я бродил, едва понимая, куда иду, и пребывая в полуобморочном состоянии. Было уже далеко за полночь, когда я вернулся, набравшись достаточно мужества, чтобы снова войти туда и узреть лицо того, что было моим другом.
- Я лёг и провалился в сон от полного умственного и физического истощения. Когда я проснулся, то обнаружил себя в городской тюрьме; когда соседи вошли и обнаружили Ахмеда мёртвым, а я лежу в беспамятстве, то они сочли необходимым препроводить меня в тюрьму за убийство. Я предстал перед судом и рассказал свою историю. Некоторые поверили мне, другие сочли меня выдумщиком или безумцем. Но, поскольку моя близкая дружба с Ахмедом была общеизвестна, немногие подозревали меня в его убийстве, и вскоре я был оправдан.
- Я немедленно продал всё своё имущество и, забрав с собой только деньги и меч, приехал в Дели и поступил на службу к ферингам. Моё упорство сохранилось даже перед лицом участи, выпавшей моему другу, и я не хотел расставаться с этим клинком. Или я уже и не мог? Возможно, на нём было какое-то фатальное заклятие. Кто знает?
- В моём полку был один молодой мусульманин из Лахора, с которым мы стали большими друзьями. Однажды я рассказал ему историю меча. Некоторое время он пребывал в глубокой задумчивости, прежде чем заговорил.
- Пир Мохаммед, – сказал он, - этот клинок когда-то принадлежал радже Джохора, большого штата в Центральной Индии. Два года назад, как верно сказал индус, у которого ваш друг купил его, он был похищен. Вора долго искали, но безуспешно. Владыка очень ценил меч, поскольку тот долго был в руках раджей Джохора, и существовало поверье, что он делает владельца неуязвимым и предохраняет его от поражения. Он был выкован много веков назад в Бенаресе известным индусским оружейником Амару Чейнабом, под пение мантр и заклинания жрецов Шивы. Отсюда и пошло это суеверие. Было и другое поверье, что раджа мог в час нужды, если меча не было под рукой, призвать его к себе.
