– Was ire habd?[59] – невозмутимо, поинтересовался Дэйм, оставляя в покое неподатливые стволы каймаровых деревьев.
– Теперь все хорошо, – ответил Брэйдан, спокойным шагом подходя к товарищам. – Но Дэю нужна помощь.
– О, Боги всех Богов! – заголосил Кельм, протискиваясь к нам между телами своих товарищей. – Что с тобой? Ты живой?! Скажи же мне! – продолжал голосить рыжий, и от его криков начинало закладывать уши. – Пропустите же меня, задницы отъели, не пройдешь! – возмутился Кельм, застряв где-то совсем рядом. – Дэй, держись, я иду!
Брэйдан с сочувствием посмотрел на меня, легонько улыбнувшись уголками губ.
– Ты ему нравишься, – лукаво щурясь, сказал он.
Рик и Дэйм поспешили расступиться сами, прежде чем рыжий обласкал бы и их зады.
– О, Боги, что стряслось? – вцепился он мне в плечи и как следует встряхнул.
Моя голова, до того расслабленно лежавшая на плече Брэйдана, замоталась в разные стороны, а когда он отпустил, с глухим «тук» откинулась на твердое плечо северянина.
– Почему ты молчишь? Почему он молчит? – вызверился рыжий на Брэйдана.
– Потому, что ты, Red affer, слишком уж меня трясешь, – решив поощрить Кельма за заботу, вновь назвала его тем же прозвищем, которое ему так нравилось. – Всё хорошо, – сказала я, посмотрев прямо на него.
Кельм как-то странно замолчал, покраснел, а вокруг разразился дружный мужской хохот.
Рыжий с каким-то непонятным раздражением обернулся к остальным и процедил сквозь сжатые губы:
– If sie keine shut, Ich erzelle er saus sie ferdung aus seiner frau! Und ich abengen sei, er smart gant wer keine nicht[60].
Смех в рядах северян тут же стих. И теперь уже в разговор вмешался Брэйдан:
– Я все объясню, но Дэю нужна повозка и уединение.
Я попросила, чтобы Кельм проследил за тем, чтобы меня не тревожили, пока я сама не выйду. Почему именно его? Все просто. Для того, чтобы сделать то, что я хотела, мне опять пришлось бы раздеться, и поскольку мы с северянином уже успели разглядеть друг друга во всех самых откровенных ракурсах, и если я буду нужна, то ничего страшного не произойдет, если позовет меня он. Потому, как только полог повозки закрылся за мной, и обоз вновь пришел в движение, я расчистила место, где смогла бы лечь и разделась.
Обнаженной кожей лежать на грубой поверхности необработанного дерева было не слишком-то приятно. Но это ощущение дискомфорта длилось недолго. Закрыв глаза, вынырнула из тела и теперь рассматривала свою оболочку со стороны. Самой себе я казалась такой маленькой, практически невесомой. Покрывало из черных волос закрывало грудь, живот, после чего спадало на пол. Девушка, что сейчас лежала в мерно покачивающейся повозке, казалась спящей, такой спокойной. Я приблизилась к самой себе и стала теперь смотреть не на тело, а на то, что происходит внутри.
