Обедали мы втроем, чувство угнетенности и страха не проходило.
Вдруг Ян спросил:
— Райнхард, а где сейчас Хоаким?
— Ты же знаешь, он ест у себя.
— А вот и нет, шеф. Глянь-ка на улицу, увидишь нашего Хоакима в великолепной бунтарской позе. Так бы и увековечил его в граните!
Я пулей вылетел на террасу. И не поверил собственным глазам.
Порядочная — не меньше тысячи человек — толпа направлялась из города к нашему институту.
Колыхались знамена и хоругви, звучала музыка. Кое у кого я заметил толстенные палки. Впереди в распахнутой на груди рубахе шагал полный энергии и энтузиазма Хоаким, высоко вздымая изображение блоксхемы нашего мозга. Все громко скандировали, размахивая платками. Я расслышал только какое-то странное слово «Исаил». У меня прямо колени обмякли, сквозь землю со стыда хотелось провалиться: мой друг, профессор систематики, почетный член тридцати академии, возглавлял толпу экзальтированного быдла, готового предать поруганию святой храм науки!
Ухали барабаны, визжали кларнеты, шум стоял оглушительный.
Толпа, охваченная восторгом и возмущением, буквально обезумела.
Под ее напором мгновенно рухнули железные ворота института, люди заполнили двор. Хоаким обладал над ними совершенно магнетической властью: стоило ему поднять руку, как все умолкли.
— Пусть выйдет Райнхард Макреди! Надо поговорить! — крикнул Хоаким в какой-то самодельный рупор.
— К твоим услугам, — ответил я.
И тут заметил в толпе несколько молодых парней с репортерскими магнитофонами и фотокамерами. Лидер позаботился о своей будущей популярности.
— Взвешивай свои слова, Макреди. Что бы ты ни сказал, через несколько часов это станет достоянием человечества, — предупредил Хоаким.
— Мне нечего опасаться.
— Готов ли ты признать, что существо, которое находится в здании, стоит выше человека?
— Что касается умственных возможностей-да, готов.
— Он бессмертен, Макреди. И принадлежит не вам, а всему человечеству. Он бог! Миллионы несчастных истерзанных душ жаждут принять от него утешение, миллионам недужных он может даровать исцеление, миллионы заблудших должны быть приобщены!
— Ваше присутствие здесь само по себе доказывает, — ответил я, — что человечество пока не созрело для обладания этим созданием.
— Вы не имеете права прятать его от нас! — Хоаким вопил, как средневековый фанатик. — Если понадобится, мы поднимем против вас миллиарды верующих, они сравняют с землей это гнездо безбожия. Слушай, Макреди! Я уже отправил телеграмму папе. Даем вам два дня сроку, после чего пеняйте на себя. А теперь — наши требования. Немедленно — за два часа — смонтируйте микрофон и усилитель пред устами бога Исаила. И еще — до полуночи вы должны отпустить к нам Марию.
