Вот и у нас с Дашей было не так. С Машуткой я был свободен. С Дашей всегда зажат тисками роли, которой не понимал до конца, возможно, её вообще невозможно было понять, только играть, только мучаться без репетиций, в прямом эфире, без дублей, всегда выходя в кадр вовремя. Можно укрыться пледом и сосать безтабачную трубку и смотреть на пламя в камине и рассуждать, что:
обогатились опытом бесценным,
за время связи роковой,
и годы минули блаженно,
и дети выросли без нас.
В принципе можно, но это виртуальная история. А вот расставание было реальным. И губы мои коробила фальшь. Я так был благодарен всем, кто участвовал в направлении маленького злодея к светлому существу Даше. И уж конечно ей во сто крат нежнее хотел протянуть те невидимые отростки, что зовутся легкими энергиями или астральными оболочками. Но стоял столбом, улыбался и начитывал текст. Не моего сценария, который был гораздо роднее мелкому злодею, чем всё, что бы он мог сам написать. Тут бы эпизод обрубить или музычку фоном погромче. Но обрыв длился и длился и длился, пока терзаниями и плохой игрой в чинном расставание "некто" не был удовлетворен. И где та шапка, в которую благодарная публика кидала свои гроши?
А что там на втором плане. Ух ты, неужели тоже разрушение? Не иначе век созидания еще не настал. Сосед с низу Афанасий был толст и добр. Иногда мы с ним сталкивались на лестнице – он выводил своего живчика эрделя на прогулку, чтобы тот просрался и не гадил дома, а я принципиально (по совету Шмеля) не пользовался лифтом и посему часто мерил шагами пары ступенек. Мы не здоровались – такова была традиция. Мы при каждой встрече выплескивали в коротких ёмких фразах все, что случилось с каждым, плюс делились житейскими мудростями, я их подмечал меньше, он – больше, это естественно: при жене, детишках и куче других домашних животных многое понимаешь быстрее. Ну например, про голод он выражался так: "Когда место пышногрудых блондинок в моем сознании занимают пельмени – значит пора домой отведать горяченького". Жена у Афанасия была маленькая, спортивная черненькая Гульнара, в которой было много намешано кровей и все они были южными. Может, потому то его так и тянуло к блондинкам, но он не изменял, по крайней мере, мне об его походах на лево ничего не известно. И очень быстро Гулю сжег рак. Бывают смерти предсказуемые: смотришь на человека и видно – скоро откинется. А тут – такая она была заводная и энергичная а вот – пшить – несколько месяцев и всё. И дальше двоих детей воспитывал уже один Афанасий. Бывало, с ним мы принимали на грудь совместно. После смерти Гули – чаще. Но не регулярно, Афанасий не спивался. Но… как-то в подпитии он не там переходил дорогу. А можно сказать и по другому: кое-кому не надо было так гнать. Блатных водил в первопрестольной как грязи. Чуть выбился – уже козырные номера на точку лепят и мигалки оборудуют. Чтобы быстрее улицы рассекать. Пьяному море по колено, но если на неглубокой мостовой мимо течет речушка со скоростью за что километров в час, то на ней запросто можно и до Стикса добраться. И вот уже двух сирот вместе с эрделем увозят родственники. Куда-то далеко и надолго…
