На мотив веселенького джаза в исполнении хулаганской банды:
Я бита стоеросовая, а я утюг чугунный,
мы вместе и вместе навсегда.
К тебе мы приставали, как черные монахи,
Злодейчик, нажми на тормоза!
Бита – стройная стриптизерша с маленькой грудью, в левом соске золотая сережка, еще несколько разбросано по эрогенным зонам, и всё это соблазнительно затянуто в портупею аля Анка пулеметчица, плюс пояс с подвязками и чулками, но без трусиков. Утюг – приземистый толстячок, похожий на Кота Базилио из сказки про Буратино, только без очков, весь одет в что-то унисексовое пластиковое, яркое и аляповатое, ни дать ни взять чудило из детской телепередачи, или раскрашенный дальтоником пупс, забытый ребенком в песочнице. Кожа розо… едрить, других цветов что ли нет?! "Базилио", видимо, не бреется: ни намека на щетину, широкий рот всё время искажает порочная улыбка. Взяли они меня в оборот всерьез и надолго.
– Где деньги, злодей? нам нужны деньги!
– Ребята, я всё отдам, – такой вот я покладистый стал, себя не узнаю.
– И последнюю долю, – заискивающе подмигивает мне бита.
– Какую долю?
– За лодку с ракетами, – уточняет утюг и глумливо улыбается во всю свою пасть.
– Я еще не получил положенный мне куш…
Не успеваю договорить. Снова люди заблуждаются, видят во мне бейсбольный шарик и мятое белью. Бьют и гладят. Гладят и бьют. Не буду тешить фибры садомитов описанием многочисленных и разнообразных пыток. Тем более, что они кончились. Меня спас ослик. Что нехарактерно – серый, а совсем не розовый!
– Привет! – сказал серый ослик с мохнатыми ушами, почему-то от него пахло псиной, но я из деликатности не спросил почему.
– Бить будешь?
– Что ты! как же я тебя ударю? я же не существую.
– Уже хорошо.
– Я пришел спасти тебя!
Гм… поторопился я, оказывается плохо.
– Я твой проводник, я тебя выведу! – вещает с оптимизмом страхового агента серая пахнущая псиной образина ослиная.
– К кому? – я подозрителен.
– В твою жизнь приведу, недоверчивый. Сейчас важно не к кому, а от кого. От биты и утюга. Или ты хочешь остаться?
– Нет, но…
– Ты мне не доверяешь? – ушами шевелит в негодовании.
– А можно доверять ослику, который не существует?
– Только такому и можно. Я же не буду упрямиться и стоять столбом, когда нужно вести поклажу. Но и тебя я не повезу на своем горбу, которого у меня нет в отличии от всяких верблюдов.
– Уж слишком много не… – я архиподозрителен, особенно не доверяю горбатым серым несуществующим ослам, почему-то пахнущим псиной.
