– ТОгда Они умрут, – священник показал на внезапно вспыхнувший позади ребят монитор, который до этого скрывался в темноте. На нем были Лейла и Тимоти, которые все также сидели связанные в том металлическом капкане.
– Ублюдок! – заорал Ник.
– Я вас всех перебью, – срывался Стас.
Но никто из ребят не осмелился выстрелить. А священник провернулся в танце вокруг своей оси и приплясывая стал удаляться туда же, откуда пришел.
– Время, дети мОи, пОшлО, – сказал он снова с акцентом на «О».
Под сценой появился таймер, отсчитывающий минуту. Пламя стало гореть все сильнее. Карлики уже не играли и не пели. Им становилось горячо и неприятно.
– И что делать? – спросил Переходов.
– Вы с Ником идите на платформу, перекрывайте газ, а мы с Лёшей спасем Людмилу.
Цепи начали растягиваться в стороны, ее тело натянуло, как струну. Ник и Переходов наступили на платформу, но газ не прекращал идти – их массы не хватало, чтобы перевесить ее.
Тем временем Стас с Алексеем взялись за цепи, но вдвоем удержать все четыре цепи им не удавалось.
Цепи натягивались.
Пламя разгоралось.
Стас думал.
Алексей знал. Он уже видел, кто спасется, а кто будет наказан за все свои поступки. Он видел каким мерзким человеком была Людмила, он понимал, что ее наказание заслуженно. И в то же время он видел семьи карликов – видел их жизни и понимал, что они добрые и прекрасные люди, которых похитили и истязали совершенно не справедливо.
Людмила плакала. Карлики начинали обжигаться от горячего воздуха. Пот стекал с них, они сбились в кучу в дальнюю часть сцены. Но убежать им было некуда – позади была металлическая стена, которая тоже накалялась, к тому же их сдерживали цепи.
– Стас! – крикнул Алексей. Он кивнул головой в сторону карликов, – спасём их.
– А девка? – спросил Стас.
– Мы не сможем, – Алексей знал, что не имеет права принимать таких решений, ни ему было определять, кто должен жить, а кто умрет. Но он понял, что всех они не спасут, а помочь четверым лучше, чем одному.
– Иди к ним, – сказал Стас, пытаясь остановить цепи в одиночку. Тело Людмилы начало хрустеть – связки потихоньку разрывались. Ей было больно. Стас хотел сдержать цепи, но не мог, его мускулы напряглись и если бы он был без рубашки, то стало бы видно, как вылезли вены на его бицепсах и груди. Алексей наступил на платформу, они втроем пытались пересилить ее сопротивление, но не могли. Стас смотрел на них. Он глянул в глаза Людмиле, которая надеялась, что ее спасут. С виной он опустил голову, бросил цепи и побежал к ребятам.
