В общем, просыпаясь в этой клинике каждое утро, я начинаю день с того, что пролистываю в памяти то, что уже застыло в ней твердо (примерно, с момента моего попадания сюда). Иногда я сажусь, и кое-что записываю – обычно какие-то новые детали, которые удается припомнить. Странно, но в памяти всплывают некоторые подробности, именно тогда, когда я пишу. То, что было до двенадцатого июля, я не помню совсем – полная тьма. Да, собственно, я и не знал, что объявился здесь именно двенадцатого июля, это потом стало ясно. Дату эту я подсмотрел в истории болезни гораздо позже, кажется, уже осенью, примерно тогда же, как начал осознавать окружающую обстановку. К слову, когда я начал ориентироваться в пространстве и времени, одним из первых открытий стало то, что у меня на руке часы. Я довольно скоро вспомнил, что это такое и как с этим прибором обращаться. Тогда же я отметил, что дата на них почему-то отличается на два года, два месяца и два дня от той, что была мне названа во время первой беседы с доктором. Странно, да? Но, мне хватило ума промолчать по этому поводу, когда доктор задавал стандартный вопрос: «Какое сегодня число?»
Я подкорректировал в часах лишь дату, а год зачем-то оставил прежним. Зачем? Не спрашивайте! Я и сам не знаю… Наверное, просто не хочется думать, что я стал старше, не прожив, а перескочив целых два года. Скорее всего, поэтому. Хотя, я думаю, что это не я перескочил через два года, а с часами что-то случилось, пока я был без памяти.
Мне рассказали, что я на удивление быстро заговорил! Да-да! Так все утверждают, даже какой-то крупный профессор, который приезжал на меня поглазеть.
Да, что там – заговорил! Я и писать уже начал спустя всего месяца три. Я помню во всех подробностях каждый день своего унылого пребывания здесь, но, тем не менее, я – хоть убей – ничего не помню из того, что было до этого! То есть – вообще ничего! А еще я понятия не имею, почему попал именно в эту клинику, и кто платит за мое пребывание здесь? Впрочем, доктор сказал, что я не должен об этом беспокоиться.
Интересно! Почему это – не должен? А вдруг они мне выкатят потом счет, который мне за всю жизнь не оплатить? Хотя, это – вряд ли. Зачем такие сложности? По всему видно, что пациентов здесь и без меня хватает, и уж куда более состоятельных. Нет, тут дело явно в чем-то другом. Возможно, я – какой-то уникальный случай для науки? Да, вполне возможно. По этому поводу, доктор тоже советует не беспокоиться. Он также не любит говорить о том, когда я смогу покинуть клинику? Я не то, чтобы очень хочу отсюда уйти – я понимаю, что пока еще не готов – но когда-то это ведь должно произойти? Вот я и размышляю и об этом иногда.
