– Танго, Чарли, альфа, один, семь, янки, четыре, индия….
Дверь отворилась, и мы вошли в продолговатую комнату метров пять на три. Там стоял небольшой стол и за ним сидели два чернокожих морских пехотинца, каждый размером с небольшой автомобиль. Одеты они были в пустынный камуфляж, и вооружены полуавтоматическими штурмовыми винтовками Scar. Один из них велел всем встать лицом стене, а затем быстро и деловито провел личный обыск каждого. Второй в это время выпотрошил наши рюкзаки. Бормоча обычные военные ругательства, первый велел всем повернуться и предъявить пропуска и остальные документы, которые нам выдали в Вашингтоне. На этот раз, они рассматривали каждую бумажку и карточку, словно микробиологи, обнаружившие новый штамм зловредного вируса. Время от времени они отрывались от бумаг и бросали короткий недоверчивый взгляд на кого-то из нас или же переглядывались между собой. Очевидно, они видели какой-то подвох в том, что все документы были в порядке.
Затем кивком головы нам было велено войти в обширный лифт, в который мог бы, при желании, поместиться даже армейский грузовик. Спустя с полминуты, мы погрузились под землю этажей на девять. Во всяком случае, по ощущениям это было именно так. Затем лифт замер и двери разъехались в стороны.
Мы вышли в просторный тоннель, собранный, как и все тоннели из стальных колец, с той лишь разницей, что тут было все очень приветливо: приятное освещение, хороший воздух и идеальная чистота вокруг. Сопровождающий сдал нас с рук на руки другому офицеру, по-моему, лейтенанту, и тотчас уехал на лифте обратно. Новый сопровождающий был улыбчивым и довольно обаятельным человеком. Был он одет в такую же как и мы форму, но темно зеленую и с множеством разных нашивок. Он представился, сказав, что мы можем его называть Марком, а затем повел нас куда-то по тоннелю, уходящему влево от лифта. Так мы ходили еще минут пятнадцать, словно по лабиринту, останавливаясь у очередной двери, у которой лейтенант прикладывал свой магнитный пропуск. Наконец, мы оказались в довольно широком зале высотой метра в три с половиной, с двумя рядами колонн посередине. Это был, как сказал сопровождающий – жилой отсек, или кубрик. Он показал каждому из нас его койку. Здесь тоже вся обстановка была как на корабле: довольно удобные нары в три яруса с небольшим бортиком, личное пространство которых отгораживалось от остального мира лишь серой ситцевой занавеской. Над моей койкой, которая располагалась на втором этаже, кто-то громогласно похрапывал. «Ладно, – подумал я злорадно, – посмотрим еще, кто кого!»
