И снова подзаголовок, выведенный нарисованными красной шариковой ручкой буквами:
Мир и его архитектура.
Большой взрыв – это было, по сути, кардинальное, не топологичное27, если так можно выразиться, изменение «архитектуры мира».
Теперь, для поддержания гомеостаза, Вселенной необходимо получать информацию из самых удаленных ее уголков, да что там!– от каждого атома – и передавать ее на «центральный сервер», так же, как информация от клеток даже мизинца ноги по нервам поступает в мозг. То есть, архитектура вселенной и человека в чем-то похожи. В сущности – это та же модель, но различная физическая реализация таковой. Главная разница в том, что носителем информации во вселенной является, предположительно – энтропия, природа которой не вполне ясна. А в случае же внутренней информационной модели человека (сигналы от мозга к органам и обратно) – имеют место электрические процессы.
Человек, как и многие другие существа это – некий терминал для сбора сложно структурированной окружающей информации, которая затем поступает в «единую базу». Различные процессы во вселенной передают информацию о себе, как я уже сказал, посредством энтропии (я дальше не буду повторяться, что все, что тут написано – всего лишь мое личное мнение, гипотеза, которая впрочем, уже начинает понемногу обрастать фактами). Человек же, да и вообще все биологические объекты, наделенные сознанием, передают в эту самую базу, накопленную за день информацию во время сна. Думаю, что эти потоки имеют вполне конкретный, хоть и невероятно сложный формат, и что они в корне отличаются от информационных потоков, идущих от неодушевленной материи.
Думаю также, что передача информации происходит мгновенно, как это, в основном наблюдается на уровне квантовых процессов.
Зигмунд отложил чтение, и решил продолжить после. У него возникла идея сходить к упомянутой в дневнике Алекса пещере, но он тотчас и отмахнулся от нее. Времени было в обрез, искомое было найдено, а потому следовало возвращаться. Вряд ли в пещере могло оказаться что-то такое, что добавило бы нечто существенное к сказанному в дневнике.
Он спустился вниз и, подойдя к шерифу – протянул ему стопку найденных тетрадей.
– Это то, что я искал, – сообщил Зигмунд. – Наверное, можно возвращаться обратно в офис и составить протокол обыска.
– Знаете, – ответил шериф, – давайте оформим протокол прямо здесь, в доме, а то вдруг что-то упустим!
Зигмунд согласился. Помощник шерифа достал из принесенной папки соответствующий бланк, а затем вышел к машине за портативной пишущей машинкой. Вернувшись, он разложил машинку и бланки на журнальном столике, и затем довольно бойко, хоть и двумя пальцами, стал печатать, задавая попутно вопросы Зигмунду. Через полчаса все было готово. Все поставили свои подписи. Оригинал протокола забрал Зигмунд, а копию шериф сложил вчетверо и сунул в боковой карман. Теперь в офис заезжать было уже незачем, и шериф подвез Зигмунда прямо на вертолетную площадку. Зигмунд забросил в салон вертолета сверток, куда уложил тетради и протокол, попутно отдав распоряжение пилоту приготовиться к взлету. Пилот кивнул и стал нажимать какие-то кнопки и тумблеры. Винты вертолета начали понемногу с надсадным гудением вращаться. Зигмунд, чуть не в два прыжка, вернулся к шерифу с помощником. Он пожал протянутые ему крепкие руки и поблагодарил за оказанную ему помощь.
