Мы сидели в машине возле трехметровой стены, окружавшей владения Домика Рауджа. В предгорье было темно, прохладно и тихо. Мы не могли разглядеть ни стены, ни автомобиля, ни друг друга. Все утонуло в кромешном мраке.
– Ну, – негромко сказал Генри, – не облажайся, Хойт. Не торопись. Когда вернешься, свистни. Я зажгу фонарь, чтобы ты нашел веревку.
Даже теперь я не решил, как буду действовать. Идти туда не хотелось. Стоит мне перелезть через забор, как я окажусь в опасном положении. В случае провала тюрьма – далеко не самое худшее, что мне грозит. Уж Генри не упустит шанса избавиться от меня. Он только и ждет, когда я подставлюсь.
Генри зажег матовый, карманный фонарик. Я различил его очертания рук, головы, плеч.
– Вот код сигнализации, – сказал он. – Его легко запомнить. Я записал на бумажке. Он протянул мне листок.
– А где, остатки моих денег? – спросил я.
– Больше ты ни о чем не думаешь, – раздраженно бросил он. Тут Генри ошибался, но говорить ему сейчас о Вики, какая она потрясающая в постели я счел неуместным.
– На, возьми и думай о деле.
Он вручил мне двести пятьдесят баксов. Свернув их, я спрятал деньги в карман брюк. Мне следовало теперь заехать Генри кулаком в челюсть, вышвырнуть его из машины и уехать, но я хотел стать обладателем миллионного наследия.
– Положишь, вот это, – он протянул мне небольшую запечатанную коробку, размером с кирпич, – прямо в стол Доминику, ясно?
– Предельно, – сказал я.
Он открыл дверцу машины и нырнул в темноту. Я последовал за ним. Теперь я разглядел верхний край стены. Мы прислушались. Ничто не нарушало тишину. Интересно, отвязана ли собака, подумал я: воспоминания о псине повергали меня в дрожь.
– Готов? – нетерпеливо сказал Генри. – Ты должен вернуться до появления луны.
– Да, – сказал я, помахивая тростью, и пожалел о том, что не взял с собой револьвер.
Он размотал веревку, я взялся за крюк. С пятой попытки мне удалось зацепиться им за край стены.
– Ну, бывай, – сказал я. – Не спи. Вдруг удирать из дома я буду гораздо быстрей, чем полезу в него.
– Смотри, Хойт, не пытайся нас перехитрить, – сказал он.
Я не видел лица Генри, но по его голосу понял, что он говорит сквозь стиснутые зубы.
– Ты не получишь больше ни доллара, если не выполнишь то, что должен.
– Будто я этого не знаю, – сказал я и взялся за веревку. – Коробка у тебя?
– Я подам её тебе наверх. Обращайся с неё бережно. Не стукни обо что-нибудь, иначе всё рассыпается. На ней не должно быть царапин.
