– Кортни, кто-то проходил в подсобку или брал ключи? – спросил Лоуренс.
– Нет, – достаточно спокойно и четко отвечала Кортни, – ключи все время находились в ящике, в моем столе, при мне никто не проходил в подсобку кроме горничной…
– Мы хотели бы пригласить группу криминалистов снова, для снятия отпечатков с ключей подсобного помещения, и отпечатков внутри него. Ну и разумеется, нам придется снять отпечатки со всех сотрудников отеля, – сделал заключение Лоуренс.
– Какой кошмар! Невообразимо! Это точно черная полоса в жизни моего отеля! И моя личная черная полоса! – держась обеими руками за голову, в ужасе восклицал мистер Картер.
Казалось бы, все было просто и близко к разгадке, все указывало на одного человека. Найденные отпечатки в подсобном помещении были идентифицированы, как отпечатки горничной Лиз, посторонних обнаружено не было. На запасных ключах с ресепшена кроме отпечатков Кортни, других не оказалось. И это вполне логично, ведь они постоянные работники. Однако, очевидный фигурант дела, полностью отрицал свою вину, что значительно усложняло ситуацию.
Миссис Коллинз была приглашена в участок для допроса в последующие дни. Проведенный допрос и детектор лжи Лиз Коллинс, так же был склонен к ее невиновности. Без доказательств вины и недостающего орудия убийства, детективы не имели право взять под арест несчастную женщину, на которую свалилось такое обвинение. К тому же, был непонятен мотив убийств у горничной.
– Это тупик! – обращаясь к Мартину Лоуренсу, угнетенно сказал Шиллинг, по дороге из комнаты допроса в кабинет.
– Что-то здесь не так, Джек. Либо мы что-то упускаем, либо кто-то не договаривает. Придется снова наведаться в Роял Бич…
– Боюсь еще пара визитов, и мы доведем директора до истерики, и будет он править не отелем, а председать в дурке.
– Собирайся!
– Только сел… Мы так и будем целыми днями кататься туда и обратно? – обреченно пробормотал Шиллинг.
– Если так потребуется для раскрытия дела, то да… – не менее радостно отвечал Лоуренс.
Детективы не успели еще встать с рабочих кресел, как распахнулась дверь их тусклого, полного серости кабинета, и перед ними предстала мадам Мосенкова. Звонким оглушающим смехом, а скорее даже хохотом, который был свойственен только ей, словно разрушая эту монотонность и обыденность она изрекла:
– Мои сладенькие, пирожки! Как проходят Ваши дела?
В этот момент казалось, что глаза Джека Шиллинга просто рвутся вылезти на лоб от непредсказуемости и необратимости данной ситуации. Его в очередной раз застала в врасплох мадам Мосенкова, заставив растеряться и от неожиданности и потерять дар речи. Джек еще никогда ранее не встречал таких напористых и своенравных, уверенных женщин.
