Каррелов идет впереди и это – первый тревожный звоночек. У Славы ком в горле, старается незаметно сглотнуть и холодом прошибает ломкие, замерзшие кости. Неприметная серая девятиэтажка, никаких тебе парадных и романтики, раздолбанное крыльцо, покрашенное казенной краской, одной на весь район – больнично-зеленый. Поднимаются на изрисованном граффити лифте, никакого запаха мочи и валяющихся шприцов, только открывая входную дверь, Слава прозрел: его гнездышко – крепость, у окна увидит Александр, а этого допустить никак нельзя! Он увидит и…
Случится что-то страшное, кого выведут под ручку санитары, случится что-то ужасное и все его записи сотрут удалят, сотворят лоботомию, прожарят разрядами мозг, потому что это приказ кровавой гэбни, а он не обсуждается!
Даже без гэбни, чем твой компромат отличается от записок шизофреника? Да ничем, только это – правда, оставляющая на углу глубокие царапины. Он и сейчас их смотрит, считает, полюбовно надавливает пальцем, до такой приятной боли – так выглядит его правда: красная, с коркой запекшейся крови, ее так легко вскавырнуть, занести инфекцию и наслаждаться тем, как правда гниет. Славу трясет, он зябко обнимает себя и грудью бросается защищать свое логово от Александра, преграждая ему путь. Лепечет что-то про то, что им надо разойтись по домам, в зажмуренных глазах мокро.
Не подходи
Не бей
Не рушь наш сладкий мир
Мы двое, оба целых, несломленный ре во лю ци о неров
Я не поехавший
Со мной все нормально
Ты сможешь на меня положиться
Это разумная безопасность
А кричит он отойти Александру с линии огня, остальное-то сказал!?
Со мной все нормально
– Спокойно. Я не собираюсь упекать тебя в дурку, своим лучшим журналистским голоском. Сейчас ты сядешь на диван, на свою – жестом указывает на тряпью на полу, куда Слава уже притащил пару толстовок, обзывает кроватью – я пока налью тебе чай.
– Ты ничерта не найдешь никаких снотворных.
– Ты их выбросил?
– Их и не было – Слава смотрит широко распахнутыми, влажными и оттого блестящими голубыми глазами.
– Что мы собираемся делать после чая?
– Вызвать на дом психиатра, подписать с ней пару бумаг и получить тебе рецепт, и поставить диагноз, после которого мне никаких постов в прекрасном 3018 будущего не видать? Можно последнее желание, перед тем как уйдешь от меня навсегда, сдав в дурку, как и сказал? – Слава подходит близко-близко и утыкается, наматывающим сопли на кулак, в шею Каррелова, стискивая до синяков шею руками, еще немного и свернет к херам.
