Идти в метро было его главной ошибкой – щепки, то ли самый он Продольный или удачный косплеер, душнота, все сиденья заняты. На кольцевой он садится не в ту сторону и история затягивается. Пока он доезжает до спального района панельных многоэтажек. До скидывния рюкзака ещё очень много времени.
Один клик оборачивается для него часовыми посиделками с хозяином и хозяйкой, оживленно беседующими с ним, без продыху подливая травяной чай, с гордостью хвастаясь темно-зеленой жижей, слаще сиропов от кашля, приторной, оседающий на языке. Слава, как может, вежливо намекает, что это ему очень-очень интересно, но може, закончим охуительные истории?
Фу, как некультурно, Продольченко! Но и вправду, сколь усредненно можно поведать ему о квартирной империи, что бы Слава, чего доброго, свою не построил, под их приятные убаюкивающие голоса?
Парень, бледный, обросший, с фингалами, смотрит, не отрываясь на стол, сделанный под мрамор и пытающийся сосчитать, сколько в нем серых крошек. Он не двигается, на губах застыла странная улыбка.
– Ой, что-то мы совсем засиделись, прости нас, Слава, уже уходим, совсем молодого человека затюкали – женщина, с черными корнями, заставляет мужика повторить за ней и тянет того за руку, не дав даже договорить извинения, протискиваясь к входному отверстию, вперед супруги.
Слава думает не долго – пока в прихожей слышны спорящие, старающиеся как можно тише, голоса, он идет в дальнюю спальню, бывшую детской, и ложится на коричневый велюровый, жесткий диван.
Матрасы в шкафу, одеяла там же. Слава, засыпающий в капюшоне и спрятанными холодными ладошками в карманах. Второй – под головой обтянутой тонкой синтетикой, так чтобы к утру болела шея, затекла рука и подтянутые к подбородку ноги – в позе эмбриона, ленящегося даже вытащить одеяло.
Его отрубает и так.
***
Просыпается Слава, как и обещал, совсем затихшим, отмершим, ледяным, покалывающим тысящей иголок, с болью в шее и тяжелой головой.
Яндекс такси выполняет свою функцию – поспать лишние пятнадцать минут, на мягких, удобных, спасительных, окутаннных теплым воздухом сидениях, скинув смску с айфона Алексею, что выезжает.
Выходить из теплой машины не хочется, он так сладко вздремнул. Одетый не по погоде, в одном мятом худи, он расплачивается с незнакомым мужиком, идет к знакомому вахтеру, где девушка с дневным макияжем в повседневной оджде, дает ему новенький, ламинированный пропуск в редакцию. Они вместе ждут лифт, из ослабленной пачки норовят выпутаться каштановые волосы. В голове ни одной ассоциации сего процесса, и на обтянутые джинсой «манящие» ягодицы тоже по нулям. У свободного, сексульно активного, обаятельного и популярного, при деньгах, что там еще шепчет бледными губами гордыня ему на ухо?
