– Ты такой еблан, Слав, я просто не могу!
– – – – – – – – я переезжаю в Москву – Поперечный пьяно улыбается.
Она готовится парироваться своей верной рапирой, но в глазах, напротив, не находит и намека на шутку.
– И мне бросить работу, и бежать за тобой?!
Слава молчит, набирает грудью воздух, чтобы больше не дышать и по-мужски говорит, что все кончено. От психотропного коктеля по венам легко. Для ее же блага не стать женой декабриста, его будет сложнее задеть, если отречется от родителей и бросит девушку.
Блядь ты, Слава, самая настоящая, все делаешь, лишь бы к своему Карреловому быть поближе. Можно было бы сказать, но поступает-то он по совести – чувства остыли, любит он, простигосподи, другого, ну чем вам не боженька?!
– Парень куклы даст тебе пизды.
– Это не она.
– У Джарахова есть девушка – Слава никогда не понимал прикола называть свою девушку «малой», от всего этого несет педофильским душком, но сейчас, глядя как она, сдерживая слезы, пытается шутить, ничего кроме обоссаного всеми слова не приходит на ум. Ее хочется крепко обнять, поцеловать в макушку, и говорить-говорить-говорить – как ему с ней повезло.
Пиздобольствовать, революционер хуев.
– Он бросит ее ради меня – мрачно усмехается Слава – все для меня сделает.
Нет, не сделает.
Не бросит.
– Она твоя фанатка?
– Нет.
– Из вашей тусовки?
Мотает головой.
– Ты говори, не бойся, я просто хочу знать… А, ладно, не важно.
– Это он.
Девушка замирает
– Хуевые у тебя шутки, Прикольный, что ты глиномес ни для кого не секрет, но в жопу к мужику не полезешь.
– Полезу только в его жопу.
Она молчит. Грубо, задевая кожу ногтями, стирает слезы и зло смотрит на бывшего парня – ебаться в очко в 3018 – зашквар, но в глазах девушек мило и ня, дайте почитать про любимого рэп артиста, недоставшегося баппам.
– А он-то от твоей жопотрахательной истории знакомства.
Она замирает на полуслове, осознавая наконец, что несет лежащему под мертвяка парня, воюбленного в другого парня без взаимности, в гомофобной стране, в провинциях которой их просто нет – и с т р е б и л и, прирезали, как собак. Сбежавшие, после недель пыток, отказываются говорить даже с самыми либеральными сми.
И на последок, вспомни как ты влюблялась безответно в тех же Норимиско, пока не отхватила Подольченко и ахуенный секс, с бабочками в животе.
– Если тебя нужно прикрыть перед сми – только позвони… Ай ладно, я пошла собирать вещи. – Она думает уходить в их комнату, но мертвец подскакивает и нетвердой рукой обнимает ее за талию, дышит в шею и говорит то, от чего бабочки заползают обратно в коконы:
