– Ох, знать бы, матушка… ну, ладно, пойду я. Сынку доброго здравия.
– Спасибо тебе, Анжела, заходи.
– Бывай, вдовушка, все наладится.
Генрих не стал заходить в столовую, а вернулся к себе, лег на кровать и задумался. Нужно было, отталкиваясь от чего-то, чего он сам не ведал, принять решение на будущее. «Матушка моя говорила о том, что отец мой с дядей Альбертом творили что-то жуткое в Святой земле, – думал он. – Матушка опасается, что я вспомню дядю Альберта. О чем она говорила? Я его помню. Да, я помню… Может, она об этом не догадывается? Но я помню, просто… да! – я ей об этом никогда не рассказывал! Ни тогда, когда я узнал о его смерти… ни после… почему? Чего я боялся? Я уже тогда знал, что снова увижу его?.. Его… черного всадника. Как такое может быть?»
Было это двадцать лет назад. Проведя два года в странствиях, после шестого крестового похода, осуществленного Фридрихом II, как раз тогда, когда папа отлучил его от церкви, назвав пиратом, а тот получил ключи от Иерусалима, дядя Генриха, Альберт, заехал к ним в замок погостить. Отец тогда еще не вернулся. Поскольку Генрих был совсем мал, он не слышал, да и не слушал, о чем его дядя разговаривает с его матерью. Он лишь заметил как-то, что мать его была чем-то напугана, и пару раз видел ее заплаканной. Дядя был нелюдим. Его поведение, – Генрих подумал об этом только сейчас, – чем-то напоминало поведение отца, когда тот вернулся в последний раз из похода. Но, в силу возраста он на это все не обращал внимание. Однажды, резвясь во дворе замка, он обнаружил невысокую деревянную лестницу, оставленную крестьянами, и решил ею воспользоваться для обследования стен замка. Приставив лестницу к стене, он заглянул в одно окно, но ничего интересного не обнаружил, в другое – тот же результат. А с третьим ему повезло. Окно выходило из комнаты с камином, и в ней он разглядел дядю Альберта, сидящего спиной к только что разведенному огню. Генрих хотел было постучать в окно, заставив дядю удивиться тому, как его племянник умудрился так высоко забраться, но в последний момент остановился. Он увидел в комнате еще одного человека. Тот стоял спиной к окну, он был облачен в длинный черный плащ с большим капюшоном, покрывающим голову. Незнакомец стоял перед дядей и, казалось, что-то ему говорил, но дядя смотрел мимо него, в пол, и вид у него был настолько потерянный, что Генриху стало его жалко. В этот момент незнакомец начал медленно разворачиваться к окну, и Генрих резво спрыгнул с лестницы. Через некоторое время он уже и забыл об этом маленьком приключении.
