Очарование Египта | страница 7
Палатка бедуинов, показавшаяся вдалеке, прорезала бледное небо, она напоминала гигантскую летучую мышь с распростёртыми перепончатыми крыльями, пригвождёнными к земле.
С любопытством изучал я причудливую геометрию покрывавших её заплаток, похожих на пёстрое трико Арлекина, цвета грязной охры и ржавчины, в окружении наметённых ветром песков.
Вход в палатку загораживала невысокая изгородь из веток и кусков жести, несколько отвратительно худых коз волочили дряблые и отвисшие сосцы.
Шелудивая, ободранная, похожая на скелет собака с сердитым лаем выбежала нам навстречу…
Это была палатка Абдула эль Раджела, брата Мохамеда.
– Саиди, Абдул! – воскликнул наш проводник.
– Саиди, Мохамед! – прозвучал голос из палатки.
Абдула появился из-за изгороди. У него был дерзкий и суровый профиль: просторное одеяние из белой шерсти ниспадало складками к нему на грудь; его жесты были величественными, во всей его наружности было одновременно что-то царственное и цыганское. Два брата долго о чём-то говорили вполголоса, нам не удалось расслышать ничего, кроме имени Фатма, повторённого несколько раз.
Сэр Вард много рассказывал мне о Фатме, самой прекрасной женщине на всём Востоке, а также о её муже по имени Мустафа эль Бар, бывалом охотнике, вынужденном из-за бедности и ревности освоить печальное ремесло бурлака на нильских дахабие.>18
Он слыл непримиримым врагом Мохамеда, однако в чём именно заключались их разногласия, я уже не припомню.
Поздоровавшись с Абдулой, мы продолжили шагать вдоль становившейся песчаной дороги, через безлюдную деревню.
Остов верблюда.
К шести часам мы добрались до группы пальм, растущих на пляже. Море стального цвета посте – пенно окрашивалось розовым.
Устроившись на своих складных стульях в десяти метрах один от другого, мы погрузились в ожидание, приняв общее решение стрелять только в направлении моря, как только появятся перепёлки.
Мохамед принялся копать большую яму. Он хотел показать мне, на какую глубину солнце прогрело землю.
В полседьмого раздался шелест крыльев и первые перепёлки, как шары, выпущенные из пращи, появились перед нами. Они изнемогали от усталости.
Первые залпы мимо. Нам было плохо видно. В промежутках между выстрелами Мохамед забавно подпрыгивал и дрыгал ногами неподалёку от меня, протыкая длинной палкой воображаемых перепёлок, причмокивая и восклицая:
Чуфф! Чуфф! Пам! Пам!
Он принимал то героические, то томные позы, то имитируя перепелиный свист, то издавая победные вопли.
