Герасим Хлопко (присаживается): – Конечно, ты в курсе, что у меня, как это, получились особые отношения с твоей женой, ну и дочерью, Варей. Так оно само произошло. Я особо и не порывался.
Захар Парфёнович: – Мне то, что, Хлопко. Они – люди взрослые. В моём совете не нуждаются (ударяет кулаком по столу). Какое моё дело?
Герасим Хлопко: – Не кипятись, Захар. Я совсем о другом. Час тому назад мы с Тваренькой уединились в маленькую комнату, и уже начали… Да по-спешке и нашему некоторому алкогольному состоянию дверь не прикрыли.
Захар Парфёнович: – Ты будешь сейчас мне описывать, каким образом кувыркался с моей непутёвой дочерью? Не порть мне настроение, господин хороший! Не надо. Я уже здесь давно никто.
Герасим Хлопко: – Понимаешь, Захар. Случилось, что её жених Гера ворвался в комнату, где с Варей это… и увидел всё, что надо и не надо. Тут же и выскочил, как ошпаренный.
Захар Парфёнович: – Ну и что? Ты, вроде, не побитый и Варенька не хромает. Всё нормально.
Герасим Хлопко: – Не нормально. Герман молчит. Пьёт коньяк и молчит. Только одно и сказал.
Захар Парфёнович: – Что сказал?
Герасим Хлопко: – Он сказал: «Жаль, что я не прихватил с собой пистолет».
Захар Парфёнович: – Чушь собачья! Ему не нужен пистолет, чтобы всех превратить в колбасу. А молчит, значит, всё нормально. Переварит всё в себе и уйдёт. И больше здесь никогда не появится. И правильно сделает.
Герасим Хлопко: – Думаешь, что всё обойдётся?
Захар Парфёнович: – Считаю, что всё будет нормально. А теперь пошёл вот отсюда, мерзкая личность!
Герасим Хлопко (встаёт): – Всё, Захар Парфёнович, ухожу, ухожу! Пей спокойно своё пиво. Я тоже буду молчать. Может, всё и обойдётся.
Уходит.
Захар Парфёнович (делает очередной глоток пива): – Чёрт знает что! Быстрей бы наступил вечер! Осталось всего-то несколько часов до наступления личного счастья. А там – и ещё что-нибудь доброе привалит.
Появляются Варенька-Тваренька и Герман. Останавливаются недалеко от сидящего Захара Парфёновича и пьющего пиво. Разговаривают, не обращая на него внимания
Варенька-Тваренька: – Ты ничего не хочешь мне сказать, Гера?
Герман: – Абсолютно ничего. Да и мне нечего сказать.
Варенька-Тваренька: – Не обижайся, но у тебя довольно наблюдается довольно странное поведение.
Герман: – Обычное, Варя. Что же странного в моём поведении?
Варенька-Тваренька: – Какая-то заторможенная реакция на всё происходящее. Ты меня пугаешь. Ну, скажи что-нибудь или крикни.
Герман: – Зачем?
