[другого]мощного оружия. Когда их [колдовство] не достигло цели, данавы… пустили… в ход разные чудеса одновременно. Могучей, наводящей ужас лавиной хлынуло грозное оружие, [исторгая] пламя, ветер и камни. Этот вызванный тайными силами ливень совсем измучил меня в ходе боя, как вдруг страшная глубокая тьма разлилась вокруг…
Когда ужасный, тяжелый мрак окутал весь мир… он [Матали] сказал мне: … «Видно, сам Прародитель решил погубить все живое — ведь у этого боя нет иной цели, кроме как уничтожить мир» … я [Арджуна] прибегнул к волшебству оружия, наводящего ужас на недругов, и постепенно развеял все колдовские чары. Тогда сильнейшие из демонов, неизмеримо могучие,снова пустили в ход многие чудеса. Стало светло, затем опять [свет]поглотила тьма, мир стал невидим, а потом погрузился в воду…И вдруг в разгаре боя, гибельного для [демонов] «в непробиваемых панцирях», все данавы стали невидимы, скрывшись благодаря волшебству.
Дайтьи скрылись, но продолжали вести бой, [прибегнув к таинству] волшебства, а я противостоял им, невидимым, мощью своего оружия. Метко разящие стрелы Гандивы всюду настигали [демонов], отсекая им головы… Потом они вдруг прекратили колдовство и отступили в свой город. Когда дайтьи удалились и вокруг посветлело, я увидел сотни тысяч поверженных данавов…Тогда [демоны] «в непробиваемых панцирях», оставаясь по-прежнему невидимыми, начали швырять [в колесницу] каменные глыбы, покрыв ими все небо. Вокруг громоздилось множество каменных глыб, а [камни] все падали, падали, и потому место, где мы находились, стало похоже на ущелье в горах.
… я [Арджуна] взялся за ваджру, излюбленное оружие Царя богов. Освятив заклинаниями Гандиву, я занял свободное от камней место и стал осыпать [их] острыми железными стрелами, удар которых равен по силе удару ваджры. Эти стрелы, направляемые ваджрой, сами ставшие [столь же мощными], как она, развеяли все колдовские чары и [принесли смерть демонам] «в непробиваемых панцирях». Сраженные ваджрой, данавы, словно горы, валились на землю, увлекая один другого… Убитые [демоны] «в непробиваемых панцирях», словно обломки скал, грудами лежали на поле боя.
Мы с Матали въехали в город, пугая грохотом колесницы жен [демонов] «в непробиваемых панцирях» … Жены дайтьев, перепуганные, укрылись в своих раззолоченных, украшенных разными драгоценными камнями жилищах. Осматривая прекрасный, необычный с виду город, красотою превосходящий саму столицу богов…».
