Некоторое время стояла тишина, потом загремели замки, и дверь открылась на длину цепочки.
– Кто такая? Учти, мы ничего не покупаем, никаких пылесосов и кремов для лица.
– Зоя Павловна, моя фамилия Кучинская. Я из партии «Народная власть», вы приходили к нам в приемную по поводу вашей невестки.
Цепочка откинулась, из-за двери высунулась сухонькая ручка и неожиданно с силой втянула Аллу в квартиру.
– А ну-ка заходь, нечего в дверях всякую ерунду голосить. Проходь, я сейчас.
Алла решительно перешагнула порог, разулась и босиком прошлепала на кухню. Села на табуретку, стоящую возле окна, и осмотрелась. Вдоль стены стояла мебель приятного молочного цвета, современный холодильник и большой стеклянный стол, окруженный кожаными стульями цвета топленого молока. Очевидно, обстановку выбирали либо сын, либо невестка.
Дальше в дело вступила практичность хозяйки квартиры. Стеклянный стол с одного края был покрыт клеенкой в подсолнухах, на стульях лежали вязаные подстилочки, на мебели то тут, то там ухватки, деревянные туески, хохломские ложки. А на самом видном месте гордо выстроились металлические баночки для сыпучих ингредиентов, красные в белый горох.
Ну и, конечно, весь подоконник был заставлен цветами: фиалкой, столетником, и – куда же без нее – геранью. Эдакий микс вкусов производил очень странное впечатление. Видимо, хозяйка всеми силами держалась за милые ее сердцу вещи, которые помогали ей ощущать почву под ногами.
Аллина бабушка тоже упорно сопротивлялась любым новинкам, которые появлялись в их доме. Если мама покупала модный в восьмидесятые стильный журнальный столик, бабушка немедленно накрывала его вышитой салфеткой. На кресла и подлокотники дивана раскладывались вязаные крючком покрывала.
Бабушка до самой смерти спала на перине, которую каждое утро и вечер энергично взбивала. На перьевом чуде одна на другой лежали подушки, верхняя из которых обязательно ставилась треугольником. А сверху на них – о роскошь! – были наброшены капроновые накидки. Когда Аллочка была маленькая, она наряжалась невестой, и из этих накидок мастерила себе фату.
Бабушка ссылалась на то, что новые вещи не в ее вкусе, они неуютные, современные и напоминают о том, что ее молодость прошла. Поэтому никакие уговоры мамы о том, что пора все старье выкинуть на помойку, не помогали.
Орефьева вошла на кухню и осторожно села на край табуретки.
– Ну и чего пришла? Про какую такую невестку говорить? Нету у меня никакой невестки, – острое личико и хитрые глазки делали ее похожей на хорька.
