Разговор плавно перетек в рабочую плоскость. Торопов рассказал о проблемах в работе «Искры», о том, как жильцы дома, в котором находится их приемная, жалуются на приходящих ни свет ни заря просителей.
– Знаете, Антон Семенович, придут за час до открытия и галдят под окнами. Хорошо, пока Кораблева в офисе ночует, так она всех пришедших сразу внутрь впускает, – подвел он разговор к Кириной проблеме и в двух словах обрисовал ее суть.
Востриков вскочил, пробежался по кабинету и снова плюхнулся на стул.
– Это задача, но мы ее решим. Кира – девушка стоящая, толковая. За дело болеет, причем искренне, – Востриков с удивлением покачал головой. – Побольше бы таких неравнодушных людей. Глядишь, и порядок в стране навели бы.
Антон Семенович только приготовился рассуждать о том, как помочь Кире с жильем, как вдруг во дворе громыхнуло так, что содрогнулся дом. Металлический стакан, стоящий на краю стола, подпрыгнул и упал на бок, рассыпав вокруг себя ручки, карандаши, скрепки и прочие канцелярские мелочи. Картина, написанная местным художником Пахомкиным, изображающая Вострикова в наполеоновской треуголке, сорвалась со стены и рухнула на стоящее под ней бюро.
Мужчины бросились на пол и, как по команде, накрыли головы руками. Во дворе заорали сигнализациями машины, залаяли собаки, где-то вдалеке завыла сирена.
– Что это было? – оторопело спросил Востриков, приподняв голову.
Торопов не успел ничего ответить, в кабинет ворвалась охрана, Элла Эльдаровна, Надеждина, Похлебкин и еще какие-то люди.
– Антошенька, – закричала супруга Вострикова, бросаясь к нему, – с тобой все в порядке?!
Тот, кряхтя, поднялся на ноги.
– Что это было? – переспросил он, не обращая внимания на супругу.
Та со стоном рухнула на стул, Ольга Петровна схватила со стола папку и стала обмахивать ею подругу, с тревогой поглядывая на Вострикова.
– Вот это экшен! – медленно, с жутковатым восторгом в голосе, сказал Похлебкин, глядя в окно. – Там какую-то тачку рвануло у ворот! И бусик зацепило, шандарахнуло в забор. Ни фига себе напасти у нас!
Торопов бросился к окну. Пока говорил Похлебкин, страшная догадка промелькнула в его голове. И он уже был готов к тому, что увидит. Но то, что предстало перед его глазами, оказалось гораздо страшнее: возле ворот догорал его искореженный Опель, небольшой фургончик валялся на боку, а вокруг него все было усыпано обломками мебели. Остальные машины стояли далеко от места взрыва, поэтому они не пострадали, но все, как одна, захлебывались от воя сигнализаций. Около перевернутого автомобиля сидел парень, обхватив окровавленную голову руками и раскачивался из стороны в сторону.
