– А если он будет в рубашке с закатанными рукавами? – выкрикнул Марк Борисович Капельман. Этот невысокий черноволосый красавец, юркий и находчивый, выполнял для партии самые деликатные поручения.
Все одобрительно зааплодировали.
– Да! Именно так! – Олег Витальевич снял пиджак, подвернул рукава и стал еще краше. – И слоган тогда может быть такой: «Закатай рукава»!
– Ага, лучше губу, – выкрикнула совсем еще молоденькая девчонка. Кире казалось, что ее зовут Глафира. – Давайте так: «Закатай губу».
Народ грохнул со смеха. Похлебкин не обиделся:
– Ладно, убедила. Давайте тогда что-нибудь решительное, боевое. Пусть будет «Пора кончать»!
После этих слов повеселел и президиум. Даже Востриков зашелся повизгивающим смехом.
– Ну Одноразовый дает, – заливисто хохотала Аллочка.
– Почему Одноразовый? – удивилась Кира.
– Ой, ну ты прямо девочка-припевочка. Ты пробовала целоваться с мужиком, который три дня не брился?
Кира покраснела и отрицательно покачала головой. Конечно, нет, кто с ней вообще целоваться-то будет? Она, в отличие от Эллы Эльдаровны, себя оценивала адекватно.
Аллочка с недоумением оглядела ее с головы до ног.
– И правильно. Наколет щетиной все лицо, второй раз уже ничего с ним не захочешь. Поэтому он и Одноразовый. Я всех небритых мужчин так называю.
Народ вовсю веселился и подсказывал лозунги один лучше другого. «Кончил дело, гуляй смело», «Конец – делу венец» – неслось со всех сторон.
Олег Витальевич удивленно хмыкнул и сел на место.
Бородина отсмеялась, вытерла выступившие слезы и продолжила:
– Значит так. Первое – прическа.
Она подошла к Похлебкину и слегка взъерошила ему волосы.
– Второе – щетина. Третье – рубашка. Четвертое – взгляд. Это самое сложное. У нашего президента взгляд бесстрастный и нацелен на сегодня. А мы возьмем взгляд в будущее.
– Что это значит, Тамара Максимовна? – заинтересовался Востриков.
– Ну вот, как у Владимира Ильича Ленина. Недаром его Герберт Уэллс кремлевским мечтателем назвал. Ленин говорил про светлое будущее, смотрел вперед и не только верил в него, но и видел. Будущее, в смысле. И взгляд такой пламенный, что об него спички впору зажигать. Люди и зажигались. И шли за ним. В прекрасное далеко.
– Жаль только – жить в эту пору прекрасную уж не придется – ни мне, ни тебе, – пробормотала Кира.
– Что, простите? – с досадой повернулась к ней Бородина.
– Стихотворение Некрасова «Железная дорога». Это я про «прекрасное далеко», – тушуясь, ответила Кира.
