– Отстань! Дай мне отдыхать, как я хочу! Дай водки!
– Десять минут! Ты покуришь и мы пойдем в другое место, сделаем паузу!
– Никуда я не хочу идти! Кто ты такой, чтобы мной управлять!
– Ты уже потеряла стыд и срам, на тебя все смотрят как на сучку!
– Пошел ты на хер! Я танцую, как хочу.
– Ты что показала тому мудаку, он прямо не отрывался от тебя?
– Я показываю, что я им недоступна! Я смеюсь над ними
– Ну вот и пошли отсюда!
– Никуда не пойду
Я стал удаляться от входа. Она не на шутку разъярилась, бросила в меня туфлю, потом сумочку. Я все это поднял. Сказать, что я был тоже взбешен, значит ничего не сказать. Я был возмущен до глубины души. Что это за поведение? Ты с молодым (пусть не совсем молодым) человеком, ты должна быть с ним и следовать ему. Как можно быть настолько неуправляемым? Алкоголь и музыка у нее просто срывают крышу!
После непродолжительной перепалки она успокоилась и замолчала. Мне тоже этого было сверх нормы. Сначала обиделся на то, что она меня стыдится и избегает, потом, что она меня игнорирует и ведет себя как стриптизерша. А хотели мирно сходить, приятно отдохнуть!
Подулись друг на друга, постепенно отошли. Я ей объяснил, что она с мужчиной. И это все видят, все должны видеть. Нужно вести себя подобающе.
Еще одно испытание мы пережили! Уже не буду называть испытанием эпизод в аэропорту. Мы взяли в ручной багаж все, что имели, в том числе косметику, которую купили в Праге. Разумеется, кое-что было объемом больше 100 мг. Упустил я этот момент. И это, разумеется, у нас потребовали изъять. Рина была возмущена до глубины души и не собиралась сдаваться.
– Я не полечу без этого!
– Они это просто возьмут себе!
– Лохотрон! Просто воровство!
– Я поеду на поезде, не получат они этого от меня!
Были выражения и покрепче. Я как мог тихим голосом пытался ее утихомирить.
– Не веди себя как хабалка на базаре!
– Так положено. Мы сами облажались!
– Ладно, я тебе по приезду все это компенсирую!
Дошло до того, что нам объявили, что Рину снимают с борта. На нее это не произвело никакого впечатления, а я пошел извиняться и урегулировать ситуацию. То, что я компенсирую, как-то смирило ее с ужасающей несправедливостью мира и мы прошли на борт.
Впечатлений было более, чем достаточно! И в основном, от Рины, а не от Праги. Как-то даже устал я от нее. Мне пришлось очень не по душе, как она легко отказалась от меня в клубе, как она обращалась с другими мужчинами. Она чужая. Она грубая. Она вертихвостка. Далекая от меня. Я поневоле рядом, а она даже брезгует мной. Она совсем из другого мира – скорее поэтики преступного мира, мира за гранью. У нее отец управлял пенитенциарными учреждениями, тюрьмой. И этот мир ей знаком и близок. А я его боюсь, чураюсь. Возможно, нам все таки не по пути…
