Опять брат и волосатые ноги
Белов не мог не вернуться в общежитие на Лесной улице. Дверь ему снова открыл слеповато-глуховатый старик.
– Вам кого? – спросил он скрипучим голосом.
– Дедушка, – раздражённо произнёс Григорий, – вы ведь ничего не слышите. Какого рожна вы к двери подходите?
– А-а? – переспросил старик и подставил к уху ладонь.
– Я говорю, будьте здоровы, – крикнул Белов и бочком прошмыгнул в коридор мимо дедушки. Дверь в комнате номер три была приоткрыта. Зотов всё ещё занимался уборкой. Чтобы обозначить своё присутствие, Белов постучал в дверь.
– Кто там? – уставшим голосом спросил Зотов. – А-а, это снова вы.
– Да, это снова я. – ответил Григорий.
– Заходите! Что-нибудь забыли или появились новости насчёт брата?
– Появились новые вопросы, Кирилл Макарович, – сказал Белов.
– Кругом одни вопросы, – философски произнёс Зотов. – Ну, задавайте. Если смогу – отвечу.
– Думаю, что сможете.
Белов достал из сумки серебреную кружку и положил её на стол перед Зотовым.
Увидев кружку, Кирилл Макарович побледнел.
– Вам знакома эта кружка? – спросил оперуполномоченный.
– Да, я, кажется, видел её у брата.
– Не скромничайте, Кирилл Макарович. Я только что беседовал с Синякиным Виктором Афанасьевичем, с которым вы вместе работаете на заводе. И он мне всё рассказал про эту кружку с проклятием, и о том, что именно вы взяли её. Но что произошло дальше? Как она оказалась у вашего брата?
Зотов задумался. Лицо его было напряжено.
– Я подарил эту кружку своему брату, – наконец, выдавил он из себя. – Только к его исчезновению это не имеет никакого отношения.
– Вы подарили единственному брату кружку с проклятием? – удивлённо вскинул брови Белов. – С какой целью?
– А можно мне это проклятие пощупать, уважаемый оперуполномоченный? – спросил Зотов. – Проклятье к делу не пришьёшь. Не так ли?
– Что ж, согласен. Но я не для протокола. Я хочу лишь понять, зачем вы это сделали?
– Завидовал я ему, – признался Кирилл Макарович. – Любил и одновременно завидовал. Спросите почему? Да потому что не выношу несправедливость. Меня возмущало, что у молодого и ничего из себя не представляющего парня есть всё, а у меня, у проработавшего всю жизнь мужика только комнатка в общежитии.
– И таким образом вы решили восстановить эту самую справедливость?
