– Может.
– Теперь ты живешь в реальности, а не в своих воздушных замках, где ты прекрасная принцесса на горошине.
– Какая еще принцесса на горошине?!
– Не дуйся.
– Я не дуюсь.
– Вот и хорошо. Так чего случилось.
Помявшись немного, рассказала про сцену, свидетельницей которой стала несколько часов назад в своем офисе.
Нелли присвистнула даже от удивления.
– Ничего себе! Не ожидала от него.
– Я с одной стороны и рада, что так сложилось.
– А с другой?
– Неприятно как-то. И обидно немного. Человек уверяет, что серьезно ко мне относиться и все такое. Выговаривает мне за неподобающее, по его мнению, поведение. А буквально через пару дней жарит на офисном диване твою коллегу.
– Э-э-э. Точнее не скажешь. Твоя правда – хорошо, что так все произошло. Бог отвел.
– Ты права.
– Я всегда права.
На это заявления я хмыкнула.
– Что? Есть сомнения?
– Немножко.
– А еще подруга называется.
– Не дуйся.
– Я? Я никогда не дуюсь. Просто не умею.
– Неужели?
– Ужели. Обычно я не дуюсь, а пользуюсь этим методом психологического давления на мужскую психику. Это другое.
– И обычно у тебя отлично получается.
– Что верно, то верно.
Отрешившись от своих внутренних терзаний, внимательно пригляделась к ней.
– Что-то матушка, вы нынче плохо выглядите.
Под глазами мешки, взгляд немного даже затравленный. И похудела вроде, немного. Общий вид изможденный.
– Нелли?
– Что? – и продолжила шуршать по туалетному столику, не останавливаясь, руки мелькали туда-сюда.
– Эй? Все хорошо?
– Да, конечно, получаю удовольствие от жизни на полную катушку, как всегда, – вдруг рухнула на кровать. Лицо у нее, как переводная картинка потекло, обычное ее самоуверенное выражение поменялось. Рот перекосился от сдерживаемого плача. Она закрыла себе рот ладонью, чтобы было не слышно. Только вздрагивала всем телом.
Вот, черт!
– Милая моя… – села рядом с ней и обняла.
Послышался шепот.
– Я обещала себе, обещала… Что никогда больше ни из-за одного мужика переживать не буду. Никогда! А здесь дала слабину… Не знаю, чем он меня взял. Не знаю, почему каждый раз мучаюсь, когда он делает вид, что не замечает меня или говорит ужасные вещи про мой меркантильный характер. Или начинает кокетничать с кем-нибудь. Даже с официантками в ресторане.
Это было так ужасно слушать – ее шепот, хриплый, надломленный, треснутый.
– Жду, когда все закончится, чтобы просто больше его не видеть.
– Тише, тише… – гладила ее по голове, как маленькую. Как же так я могла о ней забыть в эти дни? – Все пройдет.
