– Валюш, как без тебя плохо. Пока ты у нас работала, никаких проблем с отчетами не было, а теперь мы все зашиваемся с ними. А Егорыч требует, сдай отчет, и точка.
Егорыч, это начальник отдела, Вахрушев Леонид Егорович. Но все его зовут Егорыч, а когда он устраивал разнос своим подчиненным, то тогда становился Горынычем.
– Давай помогу, где дело?
Денис протянул мне папку, я быстро пробежала бумаги глазами, усекла суть и села за компьютер.
– Пойду пока покурю. А потом расскажу, что нарыл. Он вышел из кабинета, а я принялась писать отчет. Написать отчет по готовым материалам, плевое дело. Но для мужиков это адов труд. Они лучше будут бегать по дворам в поисках свидетелей, чем сидеть в тепле и писать отчет. Не понимаю, в чем проблема? Когда вернулся Денис, я почти закончила отчет.
– Валь, а что с тобой случилось, – это он только сейчас заметил перемену в моей внешности.
– Похоже достал вас Егорыч с отчетами, что ты ничего вокруг не замечаешь, – засмеялась я.
– Не то слово. Ждем комиссию из главка, вот и подчищаем дела. А отчет для комиссии, сама знаешь, наипервейший показатель хорошей работы отдела. Чем больше отчетов, тем больше раскрытых дел.
– Ладно плакаться, знаем, проходили, – прервала я жалобы Дениса. Давай ближе к делу. Что ты выяснил.
– Значит так, Семка сидел в камере с шестью осужденными. На свободу вышли трое, Семка, Вислоухов Петр Николаевич, по прозвищу Прищепка и Костя Горшков. Почему Вислоухову дали такую кликуху, не знаю, но погоняло в точку. Он как прищепка, если к кому прицепится, не отстанет. В паханах он не ходил, но уважением у братвы пользовался. Возможно, с ним заказчик встречался и он дал ему наводку на Костю, потому что Семку к тому времени выловили из реки. Костя жадный до денег, и ради наживы мог пойти и на убийство. Видимо Прищепка не плохой психолог, раз все про Костю понял. Живет Петр Николаевич под Москвой в Чехове. Там у него квартира, доставшаяся от родителей. Они умерли, не дождавшись возвращения сына, но составили дарственную на его имя. Живет он тихо, никого не беспокоит. На работу не устроился, да и кто же рискнет взять к себе матерого уголовника. С братвой связь тоже не поддерживает.
– А на что же он живет? – удивилась я.
– А у него талант. Он художник от бога. Он такие гравюры в тюрьме делал, закачаешься. У тюремного начальства все стены ими обвешаны. Вот и сейчас он помаленьку рисует и продает на Арбате. Ну, ни сам, конечно. Есть у него посредник. Вот на это и живет.
