– А что, следователь не проверил твое алиби?
– А никакого алиби нет. Чек я не сохранил, продавец в магазине меня не вспомнил. Номера машин, водители которых меня подвозили, я тоже не запомнил, – вздохнул Артем.
– Но какой у тебя мотив убивать собственную сестру? – удивилась я.
– Как объяснил мне следователь, мотив у меня есть, и весьма весомый. Сестра выходит из больницы и требует свою долю наследства. А я не хочу делиться. Вот вам и мотив.
– Да, убивают и за меньшее. Значит, будем искать водителей машин, которые тебя подвозили. В каком магазине ты покупал колесо?
– На трассе. Деревня называется Березняки. Там заправка и магазин.
– Должны быть видеокамеры. А водители не заправлялись там? – спросила я с надеждой.
– Точно. Тот водитель, который привез меня назад с колесом, заправлялся. Я подошел к нему и спросил, в какую сторону он едет, а когда узнал, что в ту сторону, где я оставил свою машину, попросил подвезти.
– А следователю ты об этом говорил? – спросила я.
– Нет. Я совершенно забыл об этом эпизоде. Если бы ты не спросила, я бы и сейчас не вспомнил.
– В котором часу это было?
– Из клиники я уехал около двенадцати. Проехал километров тридцать, когда спустило колесо. Пока ловил попутку, пока доехал, значит было это где-то от тринадцати до четырнадцати. Домой я вернулся в половине четвертого.
– У тебя какая резина стоит? – вдруг осенило меня.
– Бескамерная, а что, – удивился Артем.
– А то, что тебе могли проколоть колесо на стоянке в клинике. Оно не сразу спустило, вот ты и проехал тридцать километров. И запаску из багажника могли там же вытащить. Проверим и это.
– Ты думаешь, что кто-то из сотрудников клиники все это подстроил?
– Не знаю. Говорю, проверим. А теперь расскажи, зачем ты согласился на объединение бизнеса с Шумиловым? Это же не твоя была идея?
– Не моя. Отец и Шумилов всегда были конкурентами. Чтобы не потерять своих покупателей, нужно улучшать качество, придумывать новые бренды. Отец был в этом деле асс. Мне до него далеко. Но я старался и наша марка была всегда на хорошем уровне. Чтобы проводить модернизацию производства, нужно вкладывать не малые средства. Отец шел на риск, брал кредиты, проводил модернизацию одного цеха за другим, и все окупалось. А я не такой решительный. Я понимаю, что нужно действовать смелее, но что-то меня удерживает. Однажды ко мне подошел Шумилов и сказал: – Артем, мы с тобой в этой области наиболее конкурентоспособные. Все остальные переработчики нам не страшны. Но бороться друг с другом и выживать с рынка ты меня, а я тебя, считаю не рационально. Предлагаю объединить наши фирмы и стать партнерами. Мы сможем планомерно проводить модернизацию цехов практически не снижая производства. Мне показалась эта идея весьма заманчивой. Превратиться из конкурентов в партнеры. Замечательно. Я согласился. Мой юрист и его оформили все документы и мы провели слияние. Обязанности поделили так: он занимался модернизацией, я поисками новых рынков сбыта. И все шло хорошо. Но в тот день, когда мы поссорились с Виолеттой, он мне позвонил. Мы были в ресторане. Он заявил, что не собирается делить бизнес с моей сестрой. Я удивился, причем здесь моя сестра. А Шумилов сказал, что когда он делал мне это предложение, Элла лежала в клинике и надежды на выздоровление не было. А теперь, когда она практически поправилась, и ее выписывают из больницы, она захочет получить свою долю наследства. Ну и что, – удивился я. Она будет получать свою часть дивидендов, а на доходах Шумилова это никак не скажется. На что Шумилов мне ответил,– сейчас мы вкладываем практически всю прибыль в развитие бизнеса, а она потребует свою часть дохода, а это четвертая часть. Сумма, согласись, не малая. Короче, мы не пришли к соглашению. Я вернулся в зал сам не свой. Мне уже было не до развлечений. Мы быстро ушли. Там еще какой то тип сказал в адрес Виолетты что-то непристойное. Я готов был размазать его по стенке. Хорошо, вмешался его приятель и не дал нам устроить драку. Дома Виолетта устроила мне скандал, я поднялся и ушел.
