Стремление к предельно точному воспроизведению лица чревато попаданием в ловушку, которую обнаружил еще в 1978 году японский ученый Масахиро Мори. Наша симпатия к роботам и 3D-моделям человеческих лиц в анимации и видеоиграх растет в прямой пропорции к их правдоподобию, но только если они сделаны с некоторой долей условности. Если же изображение пытается приблизиться к реальности вплотную и подмена становится неочевидной, подсознание начинает слать нам сигналы тревоги. В этом месте на кривой дружелюбия, которая до того росла, появляется резкий провал, известный как «зловещая долина». Этот эффект стал причиной коммерческой неудачи сразу трех фильмов Роберта Земекиса – «Полярный Экспресс», «Беовульф» и «Рождественская история». Но любую проблему можно развернуть и превратить в способ по-новому впечатлить зрителя. Vision, оживший искусственный интеллект в серии фильмов о Мстителях, был сыгран живым актером, а на стадии постобработки его визуальный образ намеренно сдвигали в глубину «зловещей долины». Гиперреализм в живописи тоже осознанно пользуется этим эффектом, чтобы вызвать у зрителя дискомфорт.
В портрете, даже реалистичном, всегда есть доля гротеска, художник неизбежно утрирует наиболее важные черты. Работу стоит начинать со словесного портрета героя хотя бы затем, чтобы принудить себя к выбору двух-трех ключевых элементов внешности; именно с ними мы и будем работать. Грубо говоря, решив, что у героя большой нос, мы нарисуем нос еще больше. Однако речь идет не только об особенностях образа и тела, но и о контексте, об окружении героя, да и вообще о любом аспекте изображения. Парадные портреты Александра Шилова утрируют ухоженность, благополучие, социальный вес героя, богатство интерьера, роскошь драпировки. Они крайне дружелюбны по отношению к его внешности, сглаживают любые ее излишества, но в целом гротескны до нелепости, гротескно парадны.
Гротеск – не оценочная категория, а инструмент. В графике нельзя добиться простой ясности, не искажая и не упрощая видимую реальность. Чтобы сохранить ясность фотографии, механического перерисовывания недостаточно, художник должен осознанным усилием акцентировать то, что ему ясно. Как Алисе в Зазеркалье, нам приходится бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте.
