Пускай ошпарит кипяток.
Горю вина очей надменных
Испить хоть маленький глоток.
Разгулялся мороз, растрещался
Разгулялся мороз, растрещался.
Жалит руки, звенит в проводах.
Долго, милая, я не решался
Лошадей осадить в поводах.
Понесла забубенных пара.
Резво с места рванула внамет.
Дрожжевой заиграли брагой
Удаль, сила и праздности мед.
Отрешен был, не цвел в чувствах:
Не жалел, не любил, не голубил.
Увязая лишь в песнях русских,
Я был нежным, я не был грубым.
Не таи на меня обиды.
Ведь не знаешь какой я тонкий,
Сколько ласки во мне скрыто.
И ранимый какой, ломкий.
Не пугайся, что славили пошлым;
Зазывай чем пылал, не вернусь.
Под завязку я сыт звонким прошлым,
А в душе голодает Русь.
Напостилась она по горло,
Да натикал ее черед
Разметать пустоцветный ворох
И лакать этот чертов мед.
Промороженный бешеной скачкой
На твоих я оттаял губах.
И просыпался первым плачем
На каштановых волосах.
Под украсной иконою пусть я
Буду в час покаяния бит.
В страшный холод гореть мне Русью
И оплакивать долю навзрыд.
Разгулялся мороз, растрещался.
Знаешь ли от чего в сердце грусть?
– До тебя ничего не боялся,
А теперь стать холодным боюсь.
Сон карамельный
Мне бы смерть в карамель тянучую:
Под забором замерзнуть пьяным,
Чтобы ангелы сладко мучали
И отпет был собачьим лаем.
Чтоб скулила бессильно вьюга
От того, что пропал с улыбкой.
Чтоб рыдали над телом други,
Обметая ее накидку.
И несли на погост угрюмо,
Хоть всегда распевали звонко,
Как звенела моя рюмка,
Как печалилась она
громко.
Языками чесали много:
– Не повесился, не казнили.
А в метель утерял дорогу
Да сомлел на морозе сильном.
Измотал парю снег обильный,
Затащив под сугроб глубокий.
Убаюкал обман синий,
Припорошил следов строки.
Не судили, что был безвестный,
Что поэтом себя намыслил.
И жалели, что прожил честным,
Что беззвучный скосил выстрел…
Нет желанья беспечно трезвым
Околеть, будто пес ничейный.
А взывают души порезы
Окочуриться карамельно.
Чтобы в стужу кто одинокий,
Обходя роковое место,
Прошептал через вздох глубокий:
– Спел гулена свою песню.
Помню
Боль в затылке… Нудная, вязкая.
Тучи с севера навалились.
Клены весело медью лязгая,
Приуныли вдруг, затаились.
Край заброшенный, даль опальная!
А крути да верти – Расея.
Годы выжатые не жалко мне
В пламень бешеную кипрея.
Не малиновые – кандальные
Церкви мерно куют трезвоны.
На берёзы смотрю печальные,
Слышу плачь их немой и стоны.
Помню нежной тебя и кроткою.
Помню, милая, твои губы.
Я ведь тоже из ласки сотканный.
С языка злого слыл я грубым.
