– Нам не уехать, точно…
– Мы домой. Завтра решим.
– Ликас, ты чего думаешь?
– Утром попробую прорваться.
– Пойдем со мной, может, придумаем что-то, – вздохнул Константин.
Братья сели в автобус. Ликас и Костя еще минут пятнадцать ждали на остановке.
В конце концов уже в одиннадцатом часу ночи они вернулись в свой район. Костя жил в конце той же улицы, что и Ликас. Но какой у него был дом! С виду, вроде, обычный, но в квартире… Ликас привык, что в квартирах его друзей газеты вместо обоев и лампочки без абажуров. А здесь… Стены цвета безе и хрустальные люстры. Телек цветной, огромный. Эх…
Навстречу вышел папаша. Весь взъерошенный, с выпученными глазами.
– Ты где был?
– Сам знаешь.
– Я же сказал, завтра едем! Завтра едем утром! Кто это?
– Это Ликас, мой приятель из школы. Можно возьмем его?
– Можно. Можно! Можно! Иди, ложись. Выезжаем в шесть утра. Как там тебя? Не опаздывай!
Ликас вышел, зараженный тревогой Костиного отца, но тревога эта только и была азартом, детской радостью.
Мать ложилась спать. Отца не было.
– Отца не видел?
– Нет.
Ликас плюхнулся на свою койку. Завел будильник. Не спалось. Ноги замерзли, а с холодными ногами он совершенно не мог уснуть. Он поджал их, завернулся в одеяло. Включил маленькое радио. Долго блуждал с волны на волну. Судя по всему, советские войска брали верх. Дом печати в Вильнюсе был уже захвачен, шел штурм ДОСААФ, куда литовцы поместили департамент охраны. Бои шли и в Каунасе. Какое-то офицерское здание было взято советскими военными. Ликас встал. Он хотел укрыть ноги свитером, чтобы хоть как-то начать успокаиваться после дневного безумия. За тонкой шторой полыхало оранжевое. Пожар. Где-то неблизко в январском воздухе нового года, в гирляндах и снежинках прыгало и развивалось пламя.
Что это? Ассонанс>37 революции или просто пожар, какие ежедневно бывают в больших городах? Он не знал. Но в общем хаосе это было закономерно. «Там тепло. Там можно согреть ноги…» – думал он, засыпая. Явь в этот раз была тревожнее сна, и от этого в пробуждении становилось будоражливо.
Он проснулся в полшестого сам. Потихоньку включил радио. Передавали, что связь литовской столицы с внешним миром прервана, телефонный узел захватили советские десантники. Никаких сомнений в том, что советские войска возьмут город и всю республику под контроль, не было. Может быть, даже и поддерживать-то и выходить на улицы не стоит. Но Ликаса манила не революция, – смысла ее он не понимал, а движение, борьба, азарт. Он натянул теплые вещи, вылез во влажную хмарь такого динамичного нового года и пошел к дому Константина.
