– Дело, по-видимому, подходит к своему логическому завершению. Осталось лишь убедиться в правоте касаемо мельницы, – дал надежду на скорое завершение событий Шмидт.
– Можете не сомневаться, – коротко ответил Мирон.
– Лёня, – обратился подполковник к водителю, – поезжай за группой.
ФСБшник впервые расслабленно улыбнулся.
– Когда-то мой хороший друг, – неожиданно степенно и умиротворенно подполковник начал рассказ. – Мой духовный отец протоиерей Владимир, настоятель храма Воскресенья Христова в г. Пугачеве, который, кстати говоря, в 30-е годы служил зернохранилищем непосредственно благодаря гонениям сталинского режима, было арестовано всё духовенство города. Владимир рассказал историю преудивительную, жизнь епископа Гермогена, который, к слову, сейчас представлен к лику святых. Долгое время он был в должности епископа Саратовского и Царицынского. Ему удостоилась честь принимать у себя в гостях Григория Распутина. В дальнейшем он внес огромный вклад в повышение духовного богатства, было отстроено свыше пятидесяти храмов, значительно увеличилось количество церковно-приходских школ. Еще из его биографии известно, что он был ректором Тифлисской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита. Тогда же он был назначен членом Грузино-Имеретинской синодальной конторы и председателем училищного епархиального совета. Являлся редактором «Духовного вестника Грузинского экзархата».
В период его ректорства в семинарии из этого учебного заведения был исключен Иосиф Джугашвили, которого он лично выгнал из семинарии за прогулы и низкую успеваемость. До сих пор в архивах сохранилась объяснительная записка воспитанника семинарии Иосифа Джугашвили, оправдывающегося в несвоевременной явке на занятия после каникул. Как знать – не отчисли он тогда из академии будущего «отца народов товарища Сталина», что бы было с нашим государством в дальнейшем…
– Хватит с меня этих лекций, мне ничуть всё это не интересно! – вдруг возмутился Мирон. Сталин, Распутин, Путин… Я хочу жить в реальности! И она такова, что моя семья без малого больше недели не видит отца, а моя жена уже, скорее, в роддоме, и она места себе не находит, переживая за своего супруга. Понимаете?! – показывая свой вспыльчивый характер, возмущался Мирон.
В кармане снова зазвонил мобильный телефон. Взвинченный общим настроем от усталости и непрекращающихся поисков и передвижений, непостоянства расследования и переживания за семью, Мирон резко вынул телефон из кармана в ожидании новых сюрпризов, но исходящий вызов был от жены.
