Профессионалы сыска уже прошлись по всем школьным, университетским, дворовым и рабочим подружкам убиенной Эммы. Евдокия, думая о том, что в связи с убийством шефа и секретарши «собака закопала косточку» в непосредственной близости от рабочего стола Эммы Канипаловой, отправилась туда – к уютному предбаннику в стиле хайтек, к двум кадкам с сочным фикусом и пальмой – и даже посидела в кресле Эммы, любуясь видом на начальственную дверь.
Подумала немного.
Анюта «какого-то директора» не сказать чтоб оказалась сыщице полезной. На девушек, услышавших о двух убийствах, вообще немота нападает, и эта тоже не явилась исключением. Когда сыщица Землероева храбро уселась в кресло покойной, референт так посмотрела на Дусю, словно та душевно заболела и совершила святотатство. В глазах у Ани пылала возмущенно-гневная отповедь: тут кресло, можно сказать, не остыло, а ты уже в него уселась, дорогуша! Ничего святого в людях нет.
Землероева же невозмутимо поглядела на пышный букет с печальной лентой возле фотографии жизнерадостной усопшей; потрогала бумажки на столе, покрутилась вместе с креслом и, решив, что произвела уже достаточное впечатление, поставила локти на столешницу. Положила подбородок на ладони чашечкой и, задирая его чуть выше, чем требовалось для внятной речи, произнесла:
– А скажите-ка мне, Аня, каким человеком была Эмма Канипалова?
Аня, бывшая старше душевно черствой Дуси лет на восемь, гневно хлопнула ресницами:
– Эммочка была отличной девушкой! Хороший работник, заботливый друг, внимательный…
Землероева, в мыслях которой акулы со стальными челюстями слабо монтировались с заботой и дружбой, громко хмыкнула и убрала подбородок с ладоней.
– Ань, ты мне тут насчет любви и дружбы не втирай, а? Я с Эммой немножко познакомилась, такие как она друзей на завтрак кушают. – Внушительные клееные ресницы хлопнули уже не так отчетливо. В глазах плеснулась поговорка «о мертвых либо хорошо, либо рыба об лед». – Давай говори, кто тут был самой злейшей подружкой и закадычной сплетницей?
Ресницы некоторое время шлепали в ритме виртуозно исполненного «Полета шмеля», Дусе показалось, даже ветром обдало. (Интересно, у Леонидова изначально вкус на натуральность подгулял или общая мода на искусственную красоту уже позже привилась?) Пошелестев густо подведенными опахалами, Анюта наконец-то привлекла и руки: сделала круговой жест наманикюренной когтистой лапкой, подразумевающий – да все.
– С кого начнем?
