О телефонном звонке Евдокия услышала впервые. На мгновение опешила и задалась вопросом: «Паршин не сообщил о телефонном разговоре Эммы, потому что не хотел вмешивать лишнюю информацию в чистоту следственного эксперимента? Забыл, запарился или попросту не захотел?»
Обидно. Но времени на рефлексии нет. Проглотив досаду, Дуся быстро вклинилась в мужской разговор:
– Саш, а когда поступил звонок?
– Собираешься включить поправку в реконструкцию? – хмыкнул капитан. Дуся предположения не подтвердила, и Ханькин серьезно продолжил: – Звонок последовал без пятнадцати шесть. Через полчаса после того, как Канипалова толкнула речь. Приблизительно за час до убийства.
Евдокия закусила губу, оглядела мужиков, подумала немного.
– Значит… – сказала тихо, – теперь вы полностью уверены, что убийца Эммы и, вероятно, Котова сидел в гостиной Таты. Если никто не сознался в том, что разговаривал с убитой секретаршей по телефону, а… никакой наемный убийца не мог проникнуть в квартиру и позвонить Эмме…
– Дусь, не занимайся ерундой, – оборвал Ханькин. – Версия с заказом от конкурентов давно накрылась. Работаем по родственникам и друзьям.
– Эмма пришла кого-то напугать, и у нее получилось, – плавно подытожила собственные мысли Землероева. – Кто-то очень серьезно воспринял ее намек на нежелание скрывать некую информацию и, прежде чем Юля отправилась к ней, успел по телефону договориться о молчании. Так? Юля пришла… секретарше уже кто-то позвонил и успокоил: мол, детка, наши договоренности в силе, не гони волну. В разговоре с Юлей Эмма начала нести чепуху о работе и квартире… Потом… Потом пришел убийца и прикончил строптивую свидетельницу.
Мужчины великодушно позволили сыщице Дусе выговориться и построить версию. Пожалуй, после выступления (многих выступлений!) Землероевой на реконструкции и Ханькин, и Павлов начали воспринимать ее более серьезно. Тем более что, строя версию, девчонка еще раз продемонстрировала определенные мыслительные навыки.
Наполненные в четвертый раз рюмки стояли нетронутыми, профессионалы сыска приступили к предметному обсуждению последних событий.
– С какого убийства начнем? – задавая тему, сказал Паршин: – С Котова или с Канипаловой? Жильцов дома, кстати, уже всех выловили?
– Нет, – поморщился капитан. – Такой бардак! А еще сто степеней защиты себе начислили, мать их… прости, Дуся. Продолжаю. По прошлой пятнице не удалось установить нескольких человек: кто-то поднимался на двадцать девятый этаж и проходил в дверь квартиры возле прохода на пожарную лестницу: мужик был в широкополой шляпе, лица не видно, жильцы квартиры до сих пор отсутствуют. Пара работяг с малярными валиками куда-то испарились с камер. Очень интересные ребята, кстати, нелегалы-азиаты. Но в связи с последними событиями мы перестали очень уж усердно их разыскивать, легче идти от нанимателя с поминок. Еще компания малолеток туда-сюда шныряла… На двадцать седьмой этаж цветы доставляли, а там камера через пень-колоду фурычит… В общем, рыли много, толку мало. Сам знаешь, все разговоры об абсолютной безопасности шикарных хат – туфта на постном масле. Если бы не исключительная изолированность «верхушки» от остального жилья, можно было б ставить и на мужика в шляпе, и на маляров, и на молодняк с цветами.
