После того как Недельский получил вожделенную икону, он поинтересовался, не осталось ли у Вальки каких-нибудь документов его прапрадеда, который до революции был следователем по особо важным делам в нашем городе. Валька ответила, что документы есть, но она передала их в наш архив, и вряд ли они разобраны. Недельский оказался профи исключительно местного разлива, он не смог скрыть свою радость.
Я повез Вальку в имение и еще раз имел возможность убедиться, что женская душа – потемки. Думаете, что больше всего волновало эту дуреху? Это куда деть эти поганые двадцать тысяч. Мы поругались, так как я считал, что она должна эти деньги взять себе и сделать наконец у себя ремонт. Валька категорически отказалась, она не хотела даже притрагиваться к этому дерьму. Еще на подъезде к усадьбе нас поджидал граф, он очень волновался. Все-таки он здорово втюрился в Вальку. Валька сейчас же стала совать графу деньги Недельского. Удивительно, но граф поддержал Вальку, он пообещал сделать Вальке ремонт задаром, а эти деньги предложил отдать на благотворительность. Валька аж просияла.
Я оставил Вальку с графом, а сам поехал еще на одну встречу. Вдруг я оказался нарасхват. Утром по секретному номеру телефона мне позвонил Иван Никитич и попросил заехать вечерком попить чайку. Меня насторожила просьба по возможности не привезти за собой хвоста. Меня последние дни, действительно, топорно сопровождали. Оторваться от слежки такому асу, как я, было раз плюнуть, но я специально делал вид, что не замечаю слежки.
Я заехал домой, переоделся в спортивный костюм и погнал к родителям. Сопровождающие довели меня до родительского дома, а потом свалили. Я на всякий случай подождал часок, мать как раз ужин приготовила. Отец рассказал, как идут дела на заводе. Их, бывших инженеров, собирал будущий главный инженер. Он рассказал о перспективных планах и о том, какое новое оборудование будет закупаться. Батя полностью удовлетворен. Теперь он днем расчищает с мужиками загаженную территорию завода, а вечерами сидит, разбирается с описанием нового оборудования. Мать ходит на цыпочках.
После ужина я вылез через окно на задний двор, перелез через забор и оказался в лесу. Через лес до задов коттеджного поселка всего километра два. Так что минут через двадцать я входил в заднюю калитку Ивана Никитича, о которой он меня предупредил. Иван Никитич меня поджидал. Для виду он, на ночь глядя, малину собирал. Мне он предложил влезть в дом через окно. К чему такие сложности? Я удивился. Еще сильнее я удивился, когда Иван Никитич не пошел за мной следом, а продолжил возиться в саду.
