– На проект микрорайона посмотреть пока нельзя, он не совсем закончен, а вот мои идеи по поводу благоустройства центра города я покажу вам с удовольствием. Буду рад выслушать вашу критику. – Немчинов попросил нас немного подождать, ему надо было прибраться в мастерской. К Кольке же была отдельная просьба – проинспектировать замки на двери в мастерскую, его проекты, которые хранились в мастерской, могли стоить миллионы.
Мишка сидел и с нетерпением ждал приглашения подняться наверх, он еще ни разу не был в святая святых дяди. Я уже была в мастерской, тем не менее у меня опять перехватило дыхание, когда я увидела звезды над головой и серебряную лунную дорожку на поверхности реки. Светка тихо ахнула. Немчинов дал нам несколько минут полюбоваться окружающим видом, потом задернул шторы и включил свет. Я заметила, что его тревожная картина с усадьбой повернута лицом к стенке. Немчинов включил компьютер, и на экране возникли панорамы центральной части города. Мы его не узнали, все было очень красиво, современно, и вместе с тем стиль, душа города остались прежними. Никаких уродцев из стекла и бетона. Немчинов показал нам фотографию моего дома и предложения по его реставрации. Это просто какая-то фантастика, даже Мишка восхитился. Куда делась серая безликость! Колька засмеялся, он не без основания предположил, что меня из такого дома попрут, все на корню скупят новые русские.
– Не попрут, – пообещал Немчинов. – Если кто-то попробует, я сам дом куплю. Я очень надеюсь, что мой проект микрорайона победит. Кстати, – Немчинов дал мне листок, – я здесь набросал кое-что по поводу перепланировки вашей квартиры. Подумайте.
Светка глянула: «А чего тут думать, надо соглашаться, только где Вальке денег взять на перепланировку? Грустно, но, во всяком случае, есть о чем помечтать».
Колька стал прощаться. Он попросил всех сохранить в тайне его визит в усадьбу и факт знакомства с ним. С Вовкой он пообещал связаться сам, так что, по его расчетам, Рекс до обеда должен был появиться у нас.
Имение Немчиновых. Сосновск. Николай
Да, вскрытие показало, что графа могут подставить по самое не балуй. Молодец пацан, столько всего нарыл. Граф – честный вроде и на Вальку явно запал, а она, дуреха, ничего не замечает. Когда мы с графом в кабинете уединились, я с ним по-французски калякать начал. Граф чуть в осадок не выпал. Потом я еще ему фотографию его матери показал. Граф совсем отпал. Фотографию мне Виталий Петрович еще в Париже дал. Со своей стороны он должен был предупредить графа, что человеку с фоткой можно верить. Граф вроде бы проникся. Разговор у нас с ним пошел серьезный, строить из себя клоуна я перестал. Я пересказал графу новости, что узнал от Маньки. Манька с Жан-Клодом решили Виталию Петровичу пока ничего не говорить, информация Маньки нуждалась в дополнительной проверке. Граф остался этим очень доволен, судя по всему, он очень переживает за отца. Плюс к этому еще страх за пацана и Вальку. Про Вальку он, конечно, ничего не сказал, но я понял, что он и за нее боится.
