Немчиновы. Часть 1: Беспокойное лето | страница 41



– Колька, мать твою, – других слов у дяди Вани не нашлось.

Отец сразу же открыл капот.

– Ты чего новую взял? Только деньги перевел, мне бы и старая сгодилась, я же все починить могу, ты меня знаешь…

– Батя, да тебе и с новой поковыряться придется, говорят, в «Жигулях» все гайки перекручивать надо.

– Да это что – гайки подкрутить, это мне что два пальца… Ты это зря, такие деньжищи потратил. Правда, матери – счастье, с козой сроднилась. Давай теперь внуков нам заделай. Матери – радость. Мы-то с Ванькой завтра с утречка сговорились на завод двинуть. Все наши там собираются, будем территорию расчищать. Вот мужики удивятся, когда я на тачке приеду. Мать, ты права-то мои найти сможешь?

– Давно уж нашла, вон сверху в ящике лежат.


Два года назад. Игорь

К концу лета произошло еще одно знаменательное событие. Мне позвонила Жаклин. Она отдыхала в Йере и проводила много времени вместе с семейством Немчинофф. Она произносила фамилию Вадима на французский манер. Жаклин хватило ума снять для себя отдельный домик, и время от времени в отсутствии Немчинофф она могла позволить себе развлечения по своему вкусу. Однако в этот раз она была предельно серьезной. Жаклин сообщила, что ближайшую неделю Вадим проведет в Париже, у него много дел, а ей надо срочно встретиться со мной по наиважнейшему делу. Я сразу же заказал билет в Марсель и уже на следующий день обнимал Жаклин. У Жаклин были сногсшибательные новости. Как-то вечером, когда старый пень, Виталий Петрович, выпил, он разоткровенничался и рассказал, что половина наследства его прадеда до сих пор не востребована. Она завещана какому-то внебрачному сыну, потомки которого могут до сих пор жить в России. Наследство очень большое, чтобы его получить, нужны документы, подтверждающие родство, и какие-то артефакты. Что за артефакты и как зовут наследника, старый пень не сказал, хотя Жаклин и пыталась это выяснить. В хорошенькой головке Жаклин сразу же родился план завладеть наследством, Вадима тогда можно было бы послать к чертям. Мне план сильно не понравился, пахло нарушением Уголовного кодекса. Я предложил другой план – самим найти родственников Немчиновых, посмотреть, что это за люди, и снять с них солидный процент за принесенную им счастливую весть о свалившихся на них деньгах. Жаклин немного поартачилась, а потом согласилась. Естественно, что мы обсуждали дела, лежа в постели. Полезное всегда надо сочетать с приятным. Вдруг я услышал хлопок от закрывающейся двери автомобиля. Шестое чувство мне подсказало, что это приехал Вадим. Все в один момент могло пойти прахом. Я схватил свои вещи и сиганул в окно. Благо спальня Жаклин находилась на первом этаже. Я притаился около окна, в раскрытую створку, как в зеркале, мне было видно, что происходило в комнате. Дура Жаклин ничего не поняла, она даже не сделала попытки скрыть следы нашего приятного времяпрепровождения. Два бокала, из которых мы пили вино, так и остались стоять рядом с постелью, пепельница была полна окурков, причем только часть из них были в губной помаде, а главное, на подушке был заметен отчетливый след от моей головы. Вадим вошел со счастливой улыбкой, предвкушая счастливую встречу с невестой, осмотрелся вокруг, взгляд его потух, он повернулся и вышел из комнаты. Эта дура ничего не поняла. Она томно спросила Вадима, куда он уходит. Он не ответил. Тогда она спрыгнула с кровати и побежала за женихом с криками, что если он сейчас уйдет, то она его не простит. Все-таки у женщин с головой напряг. Вадим шел к машине, не останавливаясь и не оглядываясь. Тут до Жаклин наконец-то дошло, что комедия закончилась. Она выскочила нагишом из дома и стала орать как резаная. Как только она не обзывала Вадима, я бы на всю жизнь остался импотентом и женоненавистником, если бы услышал в свой адрес такое. А Вадим ничего, молча сел в машину и уехал. Мне пришлось пару раз съездить Жаклин по физиономии, чтобы она перестала орать. Проигрывать надо уметь. Я быстро собрал вещички, поцеловал на прощание дуру и умчался в аэропорт. Мне надо было спасаться самому, Вадиму ни к чему было знать, что я уезжал из России.