Поездка в Сосновск. Дома у Валентины
На следующий день Миша весь извелся, ждал, когда же будет обед, после которого была обещана поездка за покупками. Я немножко боялась, что дела не позволят Немчинову сдержать обещание и поездка будет отложена, но вскоре после обеда нас пригласили сесть в довольно вместительную машину, за рулем которой сидел Немчинов. Мы поехали в центральный универмаг, самый большой в нашем городе. Мы купили несколько мячей, ракетки и воланы для бадминтона, самокат и велосипед. Немчинов не принимал участия в выборе покупок, просто молча расплачивался. В нашем списке были еще краски и кисточки. Мы пошли в соответствующий отдел. Здесь Немчинов слегка пробудился от спячки. Он посмотрел на представленный товар и отказался что-либо покупать.
– Это все дрянь, – Немчинов сморщил нос. Мишка надулся.
– Мне хочется рисовать, – начал канючить он.
– У меня есть все для рисования, я тебе дам. Сказал бы раньше и малевал бы с утра до вечера.
– А пастель у тебя есть?
– Есть.
– Ну ладно, только не обмани, что дашь.
Немчинов обиделся:
– В нашей семье не лгут, запомни.
На обратном пути к машине мы прошли мимо отдела радиоуправляемых игрушек. Тут оба «мальчика» притормозили. Я увидела, что племянник положил глаз на большую красную машину, а дядя на самолет, который можно сажать на воду. В результате купили и машину, и самолет.
Несмотря на обилие покупок, в багажнике еще было место, и я, в очередной раз набравшись наглости, спросила, нельзя ли заехать ко мне домой за моим велосипедом. Мишка пришел в восторг. Кататься вместе со мной ему будет интереснее. Мы поехали. Немчинов не хотел подниматься в квартиру, но Мишке потребовалось в туалет, поэтому Вадим Витальевич обреченно поплелся за нами. В том, что ему тоже нужно в туалет, он бы никогда не признался.
Я живу в старом доме еще дореволюционной постройки. Когда-то семья моего прапрадеда занимала целый этаж, потом прапрадеда уплотнили, но три комнаты все же оставили. Планировка, конечно, не ахти, так как когда-то просто поставили стенку и отделили три комнаты от остальных, но я привыкла и люблю свой дом. Уже подходя к квартире, я вспомнила, что у меня не очень прибрано, но решила не комплексовать по этому поводу. У меня, в отличие от Немчинова, прислуги нет. Немчинов вошел и попросил разрешения осмотреть планировку квартиры. Ему стало интересно, как строили раньше. Я, конечно, разрешила и полезла в чулан за велосипедом. Вытащила велосипед и пошла сказать Немчинову, что если он удовлетворил свое любопытство, то мы можем ехать. Застала я Немчинова в комнате, которую гордо именовала кабинетом. На одной из книжных полок у меня стоит икона «Утоли моя печали», которой я в течение многих лет поверяю все мои горести. Немчинов стоял перед иконой и неотрывно смотрел на нее. Он был бледен, рот у него был открыт, а руки подрагивали.
