Карицкий, в котором так трудно было узнать прежнего Андрюшку Курицына, наряду с поддельными баками, усами, париком и видом на жительство, приобрел много и внешнего лоску, в восприятии которого обнаружил дарования почти сверхъестественные.
На глазах Алексея Колечкина совершалось чудо. Приятель его с каждым днем отделялся от своего прошедшего типа на громадные расстояния, как будто что-то природное сказывалось в нем.
Так, созревшая бабочка, разбив свой кокон, высоко взвивается в голубое небо, а он, низко упавший куда-нибудь в густую траву, уже, конечно, не имеет с нею более ничего общего.
Для героя нашего давно уже перестало быть тайной его настоящее происхождение, и это обстоятельство только усугубило в нем его решимость на неслыханное дело, окрыляя его планы и действия жаждою мести и по отношению к нему, к этому старому жуиру, и к счастливчику брату, гордо сверкающему пред ним своей сытой непорочностью… В мрачных глазах юноши при одном произнесении его имени вспыхивали зловещие огоньки.
– Ну, положим, – продолжал Колечкин, – мы его… того… спихнем. Но как же ты справишься с мамзелью Петровой, со старухой графиней да, наконец, и с самим графом?..
Опять едкая улыбка искривила лицо Андрюшки.
– С графом? – повторил он. – С графом не будет стоить никакого труда.
– Как это так?
– Это мое дело…
– Которое меня не касается?
– Да! – надменно ответил Курицын.
Колечкин недружелюбно поглядел на своего приятеля:
– Однако, Андрюшка, ты делаешься горд, как настоящий граф…
– Я и есть настоящий…
– Ну, положим, не настоящий, но, во всяком случае, очень хорошо подделанный.
– Я не люблю таких шуток, Алексей!
– Виноват! – иронически произнес Колечкин. – Прости, пожалуйста, но мне очень странно твое поведение относительно меня с некоторых пор. Кажется, мы с тобой приятели закадычные, между которыми бы никаких счетов и комедий не должно бы было существовать, а между прочим, они существуют… Эх, брат Андрюшка! Если ты уж и теперь начинаешь заноситься, то что же будет, когда все твои планы осуществятся?
– Что будет, ты спрашиваешь? Будет то, что должно быть.
Колечкин взглянул в глаза своего приятеля и, вздрогнув, опустил их.
Его вдруг охватил ужас, после того как мгновенная мысль озарила значение этого взгляда.
Он вспомнил убийство на лодке!
Курицын, казалось, понял, что произошло в душе приятеля, и вдруг громко захохотал.
– Ты у меня будешь старшим камердинером! – еле выговорил он сквозь смех. – Экая ты дурья голова, я тебе скажу, чем бы дело делать, а он, как баба, гадает о будущем… По-моему, брат, будущее всегда в руках настоящего, это верно. Есть, конечно, кисляи вроде тебя, у которых и сапоги с ног валятся, в то время когда они вздумают сделать шаг, но я, брат, не из таких, и глупых разговоров не люблю больше всего.
