Он возбужденно мерил шагами пустынную палубу, гувернантка пыталась его утешить.
– Клянусь вам, мисс Морли, – промолвил он, – что до тех пор, пока вы не заговорили со мной сегодня вечером, у меня не было ни тени страха, а сейчас мое сердце болезненно сжимается от тревоги. Пожалуйста, оставьте меня одного.
Она молча отошла от него и уселась у другого борта корабля, печально устремив взор на волны.
Глава 3. Спрятанные реликвии
То же августовское солнце, что садилось за морские воды, освещало тусклым красным светом циферблат старых часов над увитой плющом аркой, что вела в сады Одли-Корта.
Неистовый багровый закат. Средники окон и мерцающие решетки сияли в пламенном великолепии, угасающий свет вспыхивал на листьях лип в аллее и превратил неподвижную гладь пруда в сверкающую полированную медь; даже в темную чашу кустарника, среди которого укрылся колодец, прерывистыми вспышками проникало багровое сияние так, что казалось, будто трава, ржавое железное колесо и полуразвалившийся сруб колодца покрыты пятнами крови.
Мычание коров на лугу, всплеск форели в пруду, последние трели птиц, скрип колес на отдаленной дороге время от времени нарушали вечернюю тишину и делали ее более напряженной. Это безмолвие в сумерках было почти гнетущим; чудилось, будто где-то внутри обвитой плющом громады дома лежит труп – такая мертвая тишина царила кругом.
Когда часы над аркой пробили восемь, задняя дверь дома тихонько отворилась и из дома выскользнула девушка.
Но даже присутствие живого существа не нарушало тишины, так как девушка бесшумно кралась по густой траве, и углубившись в аллею со стороны пруда, исчезла под густой тенью лип.
Ее нельзя было назвать хорошенькой, она обладала внешностью, которую обычно зовут «интересной». И она, пожалуй, и вправду была интересной: ее бледное лицо, светлые серые глаза, мелкие черты лица и сжатые губы указывали на силу воли и самообладание, необычные в девушке девятнадцати-двадцати лет. Она могла бы быть хорошенькой, если бы не один недостаток в ее маленьком овальном лице. Этот недостаток заключался в полном отсутствии красок. На ее бледных восковых щеках не было и тени румянца; ни один черный или коричневый оттенок не коснулся ее белесых бровей и ресниц; в ее тусклых льняных волосах не было и намека на золотисто-каштановый или рыжеватый тона. Тот же недостаток красок был заметен и в ее платье: бледно-лавандовый муслин выцвел до серого цвета, также бесцветна была и лента, повязанная вокруг ее шеи.
