Катрин подошла к окну и раскрыла окно пошире. Свежий ветер пробрался в комнату и начал развевать шторы. Маяк стоял на месте озаряя всё вокруг.
– То есть Макс этого не видит, поэтому он прозвал нас безумными?
– Ну если бы он видел, не назвал бы вас так.
– Но почему?
– Глупая что-ли? Ты чего, как в кино, никак не поймешь ничего!? «Почему ?», « Что делать?» -хватит уже! Не может он видеть, потому что не в силах. Это тоже, видимо, своеобразный дар. Хотя, «дар»– это уж больно красивое слово, скорее проклятье. Ещё раз спросишь почему, пойдёшь на улицу встречать гостей. Сходи лучше за женихом своим пригляди, а можешь его усыпить. Снотворного ему нужно дать и в подвале запереть.
–Что?! Ты так шутишь? – Катрин стояла широко раскрыв рот.
– Какие шутки сейчас? Очнись уже! Он нам мешать будет. Как бы ты реагировала: одна баба спит, другие две бегают по дому и призраков видят, якобы? Он же от испуга сбежит. Иди чай завари и мне принеси, а я ему накапаю кое-чего. – она говорила спокойно и очень серьезно.
– Бабуля!– возмущенно воскликнула девушка.
– Дуй, сказала! Будь взрослее! Твоя подруга может умереть, сотни людей в опасности, а ты всё «бабуля»!
Катрин не моргнув ни разу вышла прочь. Поведение бабушки шокировало её: она никогда не была столь разговорчива и не командовала так, но говорила она убедительно, ей хотелось верить. Катрин сделав всё так, как ей наказала бабушка. Она напоила чаем любимого, заговаривая его, объясняя, что у Дианы, видимо, не всё в порядке с головой. Он выпил, и обняв её, заснул. Девушка ткнула его пальцем, ударила ладошкой по лбу, раскрыла веко и осмотрела его зрачки: Макс настолько крепко спал, что дом бы снесли, а он не шелохнулся бы. Две женщины перенесли с трудом тело молодого мужчины в подвал, уложили его и укутали одеялами и заперли дверь покрепче.
– Дня три точно не проснется.
–Что-о-о-о ?
– Да ничего! Ты что думала? Тащили его сюда из-за двух часов сна? Не переживай, всё с ним будет хорошо. Проснется и не поймет что было.
– Ты чего ему дала?
– Не важно. Вдали уже свет виднеется- они идут. Глянь в окно.
– Может, нам увезти всех и бежать?
– Кого и куда ты увезешь? Диану трогать нельзя, маяк убьет её! И чем дальше она будет от него находиться, тем больше он будет питаться ею, пока не сожрёт до конца!
– Скоро солнце взойдёт.
– Не взойдёт, для нас всё это время будет тьма .
– Что?
– Молчи уже! Вот невозможно с тобой говорить уже! В шестьдесят шестой год, шестого месяца, в демонологии наступает какая-то там ночь, не помню какая, но для нас смертных она будет не заметна, а у них будет идти несколько дней. А так как мы с тобой это видим, то и для нас наступила ночь длиною в несколько дней. Передо мной она была пять ночей, при мне пять, значит и сейчас пять. Пять ночей ада, сто двадцать часов ужаса.
