В квартиру они вернулись спустя час, счастливые и немного уставшие. Правда, Мэри с Джоном задерживаться там не стали – переодевшись, они ушли вдвоем гулять по городу. Джону никак не терпелось поскорее отметить их победу в этой бриллиантовой гонке. Морель ушел в одно время с ними, но куда – не сказал.
***
В Кале ужинают обычно поздно и многие рестораны были открыты после девяти часов вечера. Мэри с Джоном сидели на летней веранде в элегантном ресторане «Au Goût du Jour», который славился отличной кухней и первоклассным обслуживанием. Мэрион не заказала десерта, но официант принес такие вкусные слоеные пирожные, каких она в жизни не пробовала. Она сидела в кресле, откинувшись, счастливая и умиротворенная.
– Обед был просто великолепен, спасибо.
– Я рад, что ты довольна. В это место обычно приглашают гостей, когда хотят произвести на них впечатление.
– А ты что, пытаешься произвести впечатление, Джон?
Он усмехнулся.
– Не верится, что мы все-таки сделали это, – счастливо вздохнул Джон, намеренно уходя от ответа на ее вопрос.
– Все еще не слышу слов благодарности в мой адрес, – усмехнулась Мэри, отпив немного вина из бокала.
– Тогда мне пришлось бы всю оставшуюся жизнь рассыпаться в комплиментах в твой адрес, – он откинулся в кресле.
Мэри закрыла глаза. Ей и самой до сих пор толком не верилось, что у них все получилось. Спустя столько времени погони по всей Франции за этими бриллиантами они наконец-то достигли своей цели. Теперь они сидели не в совершенно некрасивой забегаловке, прокуренном кафе, битком набитым французскими рабочими-кожевниками, которые сидели и пили за стойкой бара и за дюжиной столиков, теперь они сидели и ужинали в одном из лучших ресторанов города. Осталось только дождаться, когда приедет заказчик и заплатит им за ожерелье. После этого их жизни совершенно поменяются…
– Помнишь, Мэри, – тихо заговорил Джон, и девушке пришлось открыть глаза, – что я обещал тебе еще в Париже?
– Ты много чего тогда обещал, – хмыкнула она.
Джон сделал вид, будто бы он глубоко обижен этими словами, и знаком руки подозвал к себе официанта, что-то прошептал ему на ухо и с торжественными видом стал глядеть на Мэри. Та, чуть подозрительно щурясь, стала молча ждать, что же он такое устроил. Через минуту возле их столика возник тот самый официант, держа в руках поднос с открытой бутылку вина и двумя бокалами.
– Шато-Марго двадцать девятого года, – сказал он, разливая вино по бокалам. – Как вы и просили.
