Наконец защёлкали замки, застучали об упор задвижки, и дверь отъехала в сторону.
– Быстрее, быстрее! – скомандовал кто-то.
Люди стали спрыгивать на землю. Пьянея от свежего прохладного воздуха, они осматривались вокруг, невольно испытывая радость от того, что долгий, мучительный путь закончился.
А собачий лай всё же как-то уж разрушительно действует на сознание…
– О, сфотай нас, дружище! – Мартин протянул телефон Йозефу.
Клаус и Мартин забрались по лестнице вагона смерти. Держась за поручни, они вскинули руки в нацистском приветствии.
Потом друзья сфотографировались на фоне ворот и вышки.
За колючей проволокой – нескончаемые ряды печей, оставшихся от сгоревших бараков. Картина напоминала остатки какого-то древнего религиозного комплекса, когда царило мракобесие. Неужели это было в прошлом веке? Неужели есть современники, которых коснулось это?
Йозеф невольно вздрогнул, когда Клаус одёрнул руку от проволоки, сделав вид, что ток по-прежнему проходит по ней; так он подтрунил над другом. Посмеявшись над реакцией Йозефа, друзья огляделись:
– Давайте направим наши стопы на женскую половину.
– О! Это первая толковая твоя мысль за день, Клаус! – одобрительно воскликнул Мартин.
– Возьмём пива и завалимся в барак, – поддержал тему Йозеф. – Пощупаем отборных цыпочек.
– Боюсь, что вам не понравятся здешние девчонки, – сокрушённо покачал головой Клаус. – Щупать не за что.
– Да после твоей Матильды тебе ли привыкать, дружище!
– Что?! А ну, повтори!
Тут Йозефу пришлось разнимать друзей. Нелегким это было дело – такие два кабана сцепились; чуть было сам не схлопотал…
Довольно продолжительное время друзья молча осматривали бараки – прикусили свои языки поганые. После осмотра помещений, где Йозефу в каждом углу мерещились тени крыс, ребята направились к тёмным камням памятника и развалинам газовых камер.
Йозеф уже мало обращал внимание на своих приятелей – время от времени посматривал, куда они идут, и шёл за ними. Мысли его были сосредоточены на своих, мягко говоря, настораживающих симптомах. Да ещё этот зуд появился; он взглянул на свою руку – она была красна от его чесаний.
«Чёртово место! Валить надо отсюда…» – как-то уж совсем обречённо подумал он про себя.
Йозефа тошнило уже, передергивало – и от этого места, и от этой необъяснимой тревоги. Что с ним происходит? Не сходит ли он с ума? Что это за миражи преследуют его?!
Сидел ли мужчина на нарах в конце барака на самом деле, или ему привиделось?
