Дама Азенор залилась слезами счастья, а дочери по очереди подходили к отцу и приседали перед ним в почтительном поклоне.
– Прима.
– Секунда.
– Терция.
– Кварта.
– Квинта.
– Секста.
– Ах вы мои красавицы! – вскричал сир Ален, обхватывая их руками, словно огромный живой букет, и привлекая к груди. – Нет ничего лучше, чем увидеть вас собственными глазами! Ведь до сих пор я только и мог, что слышать ваши голоса, – а голос Сексты слышу впервые, и он поистине ангельский.
Меньшая дочь дамы Азенор закраснелась и поцеловала отцу руку.
Мать настрого запретила им говорить о том, что некогда существовала еще и Септима, которую называли «Фри-ек». И сестры попросту выбросили ее из головы.
* * *
Год миновал незаметно, и на Пасху в Ренне собрались рыцари графа Жана, и граф Жан с грустью отметил про себя, что верные его товарищи по турнирам и охотам постарели, а дети их подросли и скоро займут место родителей. И хотя то была закономерность, о которой говорят и Библия, и здравый смысл, на сердце все равно ложилась печаль. И граф Жан начал приглядываться к тем, кто незаметно подрос под его рукой.
На турнир прибыл сир Эрван де Морван. Его сопровождал юный паж с таким дерзким лицом, что не заметить его было невозможно. Был он хорошенький, как девочка, с густыми кудряшками и большими блестящими глазами. Сир Эрван держался с ним ласково, наклонялся к нему, когда он что-то говорил, и отвечал ему с улыбкой, так что даже граф Жан в конце концов поддался любопытству и спросил:
– Кто этот мальчик?
Никто из приближенных не знал, и тогда граф Жан поступил наилучшим образом: он попросту задал вопрос си-ру Эрвану.
Вместо того, чтобы дать ответ, такой же прямой, каким был вопрос, сир Эрван вдруг задумался.
– По правде сказать, мой сеньор, я и сам не знаю. То, что это мой паж, вы и без моих разъяснений видите. Однако это дитя отнюдь не исчерпывается своим пажеским званием. Я даже не могу вам со всей определенностью сказать, мальчик это или девочка, поскольку природа его двойная. По мне так, оно, несомненно, девочка, хоть я и не осматривал его в подробностях: мне подобное дело не пристало, а женской прислуги у меня нет. Но лукавство, отвага, голос и взгляд – все говорит о том, что существо это женского пола. Однако само оно утверждает, что обладает одним несомненным признаком принадлежности к числу прямых потомков Адама, и это также отражается в его нраве – прямом, дерзком, мужественном и не способном смущаться.
