Соня обиженно поджала губы.
– Теперь, маменька, вы намерены сделать из меня святошу? Считаете, требникё мне пойдет больше, нежели роман Вольтера?
– Считаю, что в твоем неженском вольнодумстве моя вина. Каюсь, не углядела. Вместо того, чтобы тебя лишний раз за вышивание усадить, гувернантке доверилась. Чтобы она с тобой по парку гуляла, ботанике обучала. Потом только сообразила, что у Луизы самой ветер в голове. Что ожидать от девицы-француженки? Языку своему она может, и обучит, но нравам… Русским девушкам совсем другое воспитание требуется.
Соня нарочито тяжело вздохнула.
– Иду, маменька, иду переодеваться, раз вы и до Луизы добрались. Вот уж не думала, что обнищавший граф вам дороже собственной дочери. Вон как вы за него вступились… Агафья! – крикнула она в приоткрытую дверь людской. – Поди, помоги мне переодеться!
– Ее зовут не Агафья, а Агриппина! – возмущенно крикнула вслед дочери Мария Владиславна.
Софья прекрасно это помнила. Имя Агафья оскорбляло аристократический слух матери, вот она и переименовала горничную в Агриппину. В нынешних стесненных обстоятельствах мать и дочь Астаховы могли позволить себе иметь только одну горничную на двоих. Впрочем, легкая на ногу Агафья-Агриппина успешно справлялась со своими нелегкими обязанностями.
– Тебе нравится твоё новое имя? – сварливо спросила у горничной Соня; не то, чтобы она по природе своей была брюзгой, но словесные перепалки с матерью вызывали у неё раздражение, которое и хотелось излить на кого-нибудь.
– Нравится, – с придыханием ответила Агриппина. Она шла позади Сони, но та спиной чувствовала, что на лице горничной сияет довольная улыбка. Оно такое авантажное!
– Нахваталась мудрёных словечек! – фыркнула Соня. – Где ты его слышала?
– Вы же сами вчера про графа Потемкина говорили, что он авантажный. Я и запомнила.
Осознание своего исключительного положения в семье поднимало горничную в собственных глазах, потому порой она позволяла себе если не высокомерие, то некоторую важность, подчас в смеси с дерзостью. Конечно, только в отношении Сони, от которой не ждала ничего плохого по причине молодости княжны и её легкого отходчивого характера.
Отчего-то раздражённость никак не хотела оставлять Соню, а тут ещё это самодовольство на лице горничной…
– Надо будет сказать маменьке, чтобы отправила тебя в Киреево, – вроде в задумчивости проговорила она, – а взамен прислала кого-нибудь из тамошних девок. Думаю, тебе в нашем доме тяжело приходится. Устала, небось?
