Сыновья… те, пожалуй, согласятся, что стоит попробовать.
По крайней мере, Алёшка по природе своей бунтарь, и это его заведёт. Даже притом, что он любит отца.
А Саша… Теперь я понимаю, что он поглубже младшего. Того заинтересует подоплёка моего решения. А, может, он и так поймёт, что к чему, и скажет: «Давай!»
А мой муж?
Реакцию последнего проверить нетрудно. Вот сейчас приду домой – я ехала в маршрутке, поскольку прав пока не имела, и всё расскажу ему. О своих метаниях, выводах… К тому же я всё-таки решила, пусть с большой неохотой, дать свою машину мужу. Попробовать, поездить.
– Что тебе жалко дать мне поездить? – с обидой сказал он.
А я медлила с решением, потому что была уверена: ездить на моей «хонде» ему понравится, и получить сыновний подарок обратно, будет стоить куда больших трудов, так что лучше сразу её не отдавать.
Дома Ивана не было, хотя я пришла позже обычного. У меня была последняя пара лекций. Обкатывает машину, подумала я. И стала готовить обед, на время о машине позабыв.
Примчался Лёшка. Ходил к кому-то из друзей переписывать лекцию, которую нахально пропустил. Упал на хвост старшему брату, и тот брал его с собой на какую-то жутко интересную стройку.
– Мама, я голодный, как волк. Санёк звал меня с собой, сказал, Катька вареники лепит, а мы, Львы, ты же знаешь, любим мясо! Так что я домой пошёл…
– Ты ещё пока львёнок, – потрепала я его по макушке.
Он снисходительно пробурчал:
– Мне сказали, матери не любят, когда их сыновья взрослеют. Вот и сюсюкают с ними до последнего.
– До какого такого последнего?
– Пока они не женятся.
И закрылся в своей комнате.
И этот, самый молодой, ко мне снисходителен. У отца научился, или даже у сына я такое снисхождение стойко вызываю?
Иван пришёл поздно, взбудораженный.
– Ну, мать, машина у тебя класс! Ладно, не волнуйся, я у тебя больше клянчить её не буду. Решил, что ты права, сколько там той жизни осталось, купим новую. Я себе «форд» присмотрел. «Форд-фокус». Стоит пол-лимона. Да плюс свою «десятку» тысяч за сто пятьдесят продам. И обойдется мне машина в триста пятьдесят тысяч… Ты не против?
– Не против.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Хотела мне что-то сказать?
– Просто подумалось: может, нам с тобой развестись?
Вот так, без подготовки, сразу дубиной по башке. Кажется, мои перемены – не все к лучшему. В чём-то я теперь уступаю той Юлиане, которая не стала бы с кондачка резать, семь раз не отмерив!
Иван даже отшатнулся.
– Ты что, с дуба упала? – сказал он грубо и даже, показалось, с ненавистью. – Что плохого я тебе сделал? Взял машину – покататься?
