– Так называлась акция, с которой началось падение сотника Далматова.
Вроде и ответил, но ничего не объяснил. Как отмахнулся.
– Ты говоришь словно герой шекспировской драмы, – заметила я и прикрыла рот, потому что Фёдор встал и подошёл ко мне так близко, что у меня от волнения сбилось дыхание.
Мы стояли посреди гостиной и молчали, а потом не сговариваясь потянулись друг к другу.
– Вы, случайно, не знаете… – Прозвучавший в тишине голос неизвестного мужчины раздался для нас громом среди ясного неба; никто из нас не подумал запереть входную дверь. – Конечно, неудобно, в такое время у нас все спят… Я стучал, но мне никто не ответил, а свет горел…
Очевидно, мы с Фёдором так резко обернулись и так торопливо отпрянули друг от друга, что, в свою очередь, смутили вошедшего.
– Вы – муж Лиды, – догадалась я, хотя видела его мельком, со спины.
– Да. И я хотел спросить, вы, случайно, не знаете, где моя жена?
– То есть она куда-то вышла, и вы подумали, что ко мне?
– Если бы она вышла только что, я бы не стал её искать. Но она ушла ещё вчера. Соседку попросила с детьми посидеть. Сказала, ненадолго в милицию, а её до сих пор нет. Мы уж и в милицию звонили, и по подругам искали. Я привёз мать, чтобы с детьми побыла. Заявления о пропаже людей, говорят, принимают только через трое суток…
Теперь паузу нарушил Фёдор:
– Ничего не понимаю. В отделе мне обещали, что займут её не больше чем на пару часов.
– Может, её арестовали? – Как ни странно, в голосе мужчины послышалась надежда. Задержка в милиции была, по его мнению, делом нежелательным, но по крайней мере объяснимым.
– Не могу ничего сказать, пока не позвоню.
– У Григорьевых, через дом от нас, есть телефон. Я посмотрел, свет у них не горит, но если сказать, что это из полиции…
Я забыла, что Федор до сих пор был в своей милицейской форме. Да и в чём ещё ему быть, если он поехал ко мне прямо с работы. Он только китель снял. Печь в доме тетки была на редкость хорошо сложена. Вроде мы недавно затопили и дров бросили совсем немного, но уже во всех комнатах была достаточно комфортная температура.
– Хорошо, проводите меня. – Федор потянул с кресла свой китель и, уходя, сказал мне: – Запри дверь. Я вернусь, постучу.
Я закрыла дверь в сенях на ту самую металлическую щеколду, которая вполне могла бы выдержать удары небольшого тарана. Громыхнула ею в полной тишине и вернулась в гостиную.
Теперь бра на стене давало, на мой взгляд, слишком мало света, и я зажгла люстру. Она была огромная, хрустальная и претенциозная, так не вязавшаяся с остальным интерьером.
