Он наклонился, чтобы поднять лежащую на полу раскрытую книгу, и в это время Соня быстро протянула руку к стоящему в изголовье канделябру, схватила его и ударила по голове этого самозванца с Олимпа. Ударила не изо всей силы, в последний момент у неё дрогнула рука и внутренний голос испуганно вскрикнул: «Смотри не убей его!» Но тем не менее мужчина пошатнулся и рухнул на пол без чувств.
Соня быстро вскочила, приложила ухо к его груди – сердце билось. Она стала лихорадочно одеваться, одним глазом наблюдая, не очнется ли он.
Потом сдернула с кровати покрывало, набросила его на обнаженного мужчину и за ноги вытащила в небольшой коридорчик перед её комнатой, сложив поверх покрывала всю его одежду, а дверь закрыла на засов дрожащими от волнения руками.
Потом она без сил опустилась на пол перед дверью и приложила к ней ухо. А что, если его сердце тогда билось, а теперь остановилось? А что, если она всё-таки его убила?!
Но вот через некоторое время Соня с облегчением услышала, как лежащий за дверью мужчина зашевелился и пробормотал:
– Ч-черт! Где это я? – Немного помолчал, а потом расхохотался: – Гера! Вы ударили меня?
Он попытался толкнуть дверь, но, обнаружив, что она заперта, развеселился ещё больше.
– Вы меня слышите? – он приложил губы к самой двери.
– Слышу, – спокойно сказала Соня, сидя на полу, опершись спиной о дверь.
– Здесь же темно! Откройте, мне надо одеться!
– Оденетесь на ощупь.
– Я даю честное слово, что и пальцем к вам не притронусь, слышите? Слово чести!
– Это хорошо, что она у вас есть, а только у нас в России говорят: добрый вор без молитвы не украдёт…
– Иными словами, вы хотите сказать, что насильнику нельзя верить на слово? Теперь я понимаю, когда говорят, что у вас в Сибири есть женщины, которые с рогатиной ходят на медведя.
– Не знаю. Я пока этого не пробовала.
– Попробуйте, у вас должно получиться! – Он слегка застонал. – Ну вы меня и приложили! Ничего не скажешь, ручка у вас тяжелая. Шишка растет на глазах. То есть, я хотел сказать, на ощупь… Что за чёрт! Я ещё ни разу не разговаривал с женщиной через дверь.
– Вы слишком часто чертыхаетесь, это не доведет вас до добра.
– О, моя милая проповедница! Вы решили меня перевоспитать. – Он закряхтел, по-видимому, поднимаясь. – Чем это вы меня так шарахнули?
– Пустяки, канделябром. Вы лучше одевайтесь скорее, а то, не ровен час, увидит кто. Ещё подумают, что вы покушались на протеже самой королевы.
– Вы имеете в виду Марию-Антуанетту?
