– Я тебе не изменяю! – сердился он в ответ на робкие замечания жены.
Возможно, это было правдой. Но он так изменился сам, по сути, что никакой запах духов не мог идти с этим в сравнение. Он стал жестоким, авторитарным и беспардонным. Даже анекдоты, который он всегда любил рассказывать, стали скабрёзными. Но он, пересказывая их жене, не замечал этого. Свою речь стал обильно оснащать матерными словечками и уверял, что его подчиненные другого языка не понимают.
Но почему Анастасия должна была это терпеть?
– Разве мало я даю тебе денег?! – кричал он, едва она пыталась как-то вернуть его к прежнему образу жизни.
Много. Он давал ей много денег, так что они оставались до следующего вливания, чего прежде никогда не было. Настя не успевала эти деньги тратить, что почему-то её не радовало.
А ещё… Она старалась реже об этом думать, но что было, то было. Изменились их интимные отношения. Пётр перестал Анастасию жалеть, и порой бывал откровенно груб, так что после секса она подолгу не могла заснуть и чувствовала себя не удовлетворённой, а разбитой. Слышала, как он храпит рядом и злилась ещё больше…
Вот что теперь лежало на весах Настиной жизни. С одной стороны, муж, которого будто подменили, а с другой – деньги, которые Настя теперь могла не считать.
Может, Пётр прав, и она неблагодарная…
– Ась, ну ты же догадываешься, что у тебя был такой успешный муж, – любая на твоем месте вообще бы не работала, а ты вон, молодцом держалась, нос не задирала… Поверь моему опыту: тебе пора развеяться. Иначе, ты о Петре так и не перестанешь думать, а в море… кто знает, встретишь кого-нибудь, полюбишь… В конце концов, клин клином выбивают!
– Значит, всё-таки заметно, что я о нём до сих пор думаю? – невесело улыбнулась она.
– Заметно.
Он не стал её жалеть.
– Прости за правду, Аська, но у тебя глаза больной собаки. Потому, ты, видно, и спишь допоздна, чтобы поменьше оставаться наедине с самой собой.
– Ну, да, а сны я смотрю в компании.
– Не задирайся. В самом деле, кто знает, может, ещё мне спасибо скажешь.
Герасимов некоторое время посидел вместе с нею, и, пытаясь развеселить, тоже рассказал парочку остроумных анекдотов. Один из них про акулу и акулёнка она даже не слышала. Пётр обычно просто сыпал ими как из мешка. И даже записывал любимые в общую тетрадку. Их накопилось у него уже три, полностью исписанных.
«Вот как надо охотиться на человека, – учила акула. – Спрячься за буйком и жди. Когда какой-то шалопай заплывёт за буйки, ты подплывёшь к нему и начнешь нарезать вокруг него круги. Один, второй… – Зачем делать круги? – удивился акулёнок. – А нельзя просто – хап! – и всё? – Можно, – согласилась акула, – если ты хочешь есть его прямо с дерьмом».
