– Как тебе это удается?– вдруг твердо спросила она.
– Что? – удивился Сидон.
– Быть таким убедительным? Ты не даешь мне шанса отступить. И кто виноват в том, что я получила все эти шансы, сама того не желая? А теперь ты даруешь их мне во благо! – то ли в шутку, то ли всерьёз произнесла она эти слова.
– Ну, я…
– Всё идите, пока я снова не начала злиться! – она обняла Веронику и они попрощались.
Расставаясь на крыльце Сидон увидел отчаяние на лице Вероники.
– Успокойся, что стряслось? Ты сама не своя!
– Теперь я понимаю Георгия, как он страдал, мучаясь угрызениями совести за горести атлантийцев. Я встала на его место!
– Нельзя себя винить. Георгий не прав. Что есть – то есть. Пора смирится. Двадцать тысяч лет прошло, а он до сих пор не перестает мучиться совестью. А теперь и ты туда же!
– Боюсь он не сможет смириться. Никогда. Особенно теперь… особенно если тебе вот так, постоянно, ставят это в укор, – она грустно опустила голову.
Вероника шла по длинному, заполненному ярким светом закатного солнца коридору, к широким распахнутым дверям института времени, высокими, увенчанными массивной поперечной бал-кой, словно стремилась проникнуть сквозь портал, заполненный солнцем и ведущий…в неизвестность.
– Мы должны думать прежде всего о том, как наша политика отразиться на истории. Что мы знаем? Что в этот период существовало великое государство Тартесс. Это и должно быть ключевым моментом влияющим на все наши решения. Уже сейчас Атлантида начала вытеснять Тартесс смещая его на периферию истории. Давайте придумаем план, как всё вернуть восвояси.
– Может закроем нашу гавань? А торговать будем через посредничество Гадеса? – предложил Абрахас.
– Мне кажется это крайне неудобным. Может просто поделить как-то сферы влияния? – обеспокоенно повторял ректор, раскачиваясь в кресле-качалке у камина.
– Вероника, что предложите Вы? – обратился он к женщине, сидящей одиноко у окна. – Последнее время Вы крайне молчаливы. Что за мрачные мысли роятся в вашей голове?
– Я переживаю за Георгия. Что с ним, где он? Почему не возвращается? – озвучила она свои переживания.
– Ах, эта Иудея, что вам всем там, мёдом намазано? Базилус, вернувшись в лабораторию, временно занял место Георгия. Сейчас он активно входит в курс дела, в том числе он отслеживает перемещения Георгия. Фактически то время, в котором он находится, ещё не наступило, но он уже успел побывать там и даже вернуться. Я слабо понимаю, что там у вас происходит! Базилус сам еще не разобрался. Он убежден в том, что Симонов неверно установил конечную дату. Что побудило его к этому? Возможно, ошибка? Во всяком случае, туда собирается ещё один наш товарищ … – возмутился ректор глядя на Антония.
